Роковой соблазн (СИ)

— Одна? — Жанна приоткрыла створку шкафа, бегло осмотрела вешалки и вытащила чемодан. — А ты не собираешься возвращаться в Москву?

— Нет, у меня здесь есть дела.

— Решил отправить меня в отставку? — заглядывая в глаза, предъявила фурия. Дурным настроением сквозило вовсю. — Пф-ф! Не думала, что какая-то тачка для тебя так много значит.

— Дело не в машине, — осёк её претензию.

— А в чём тогда, малыш? Ты устал от наших отношений?

— Ты о чём, Жанна? О нашей «особой» связи?

— Да.

— А она у нас была? — озадачил её правдой.

— Была! — выпалила она и капризно топнула ногой.

— От истерики ничего не изменится. Мы не пара. Ты знала об этом с самого начала и наверняка замечала не правильные детали. К тому же поводов думать иначе не было.

Сообщать Жанне о её глубоком заблуждении мне ни хрена не жаль. Пора ей, наконец, посмотреть правде в глаза.

— Хочешь сказать: между нами всё кончено?

— Да. Значит, так: отец вылетает домой в семь вечера. Ты можешь вернуться в Москву вместе с ним. Если не устраивает такой вариант — следующий рейс в десять. К восьми часам тебя не должно быть на яхте.

Вот и конец разговора. Никогда не любил разводить лишние дебаты, когда и без того всё ясно. Все эти женские сопли, слёзы — ни к чему.

Выйдя из каюты, я услышал, как избалованная мажорка, швырнув чемодан в стену, выкрикнула:

— Да чтоб тебя, Макс! Чтоб тебя!..

Разгневанные крики совершенно не трогали — более важное дело ждало. Я спешил в Лазаревский район, надеясь, что Ярцев не успел наворотить там каких-нибудь дел.

***

Анна

Я редко соглашалась на невыгодные условия покупателей, но сегодня этот факт свершился.

Воскресный день выдался суматошным: июнь — сезон цветения и сбора лаванды. За последние четыре года у меня впервые возникли проблемы со сбытом редких сортов. Сначала достаточно крупный интернет-магазин попросил снизить цену на саше и закупку сухоцветов, сославшись на кризис. А затем его примеру последовали несколько флористических магазинов. Совсем не вовремя появилась явная проблема: я теряла треть сезонной прибыли. Тех денег, что предлагали в этом году за лаванду, хватало лишь на то, чтобы свести концы с концами за содержание дома и фермы.

Вот уж на радость расчётливому Ярцеву, который так тонко напомнил вчера о «выгодном» предложении.

Закончив срезку цветов, я не спеша шла с корзиной лаванды домой в сопровождении своих компаньонов — стаффордширских терьеров. Фрейю больше года назад я выкупила у местных горе-хозяев, а Джокера привезла из Шереметьевского приюта. Так в моём доме появились любимые питомцы.

Оказавшись во дворе, терьеры рванули вперёд и, подбежав к воротам, насторожились. У моей дружелюбной Фрейи шерсть встала дыбом на холке. Джокер зарычал. Пришёл кто-то чужой.

Сквозь ажурный зазор ворот было видно: с другой стороны улицы мельтешила тень. Поставив корзину на крыльцо, я подошла к калитке. Стоило только нажать на ручку, сразу же раздалось бодрое приветствие:

— Добрый день, Анна Владимировна! Я снова к вам. Разрешите войти?

«Дааа… Про дурака вспомнишь — он и появится!» — съязвила в сердцах, глядя на мужчину в синем твидовом костюме. Напротив с кейсом в руках стоял Ярцев. Только он мог следовать дресс-коду в такую-то жару.

«Вчера я, верно, в точку попала. Этот «офисный планктон» действительно не отстанет от меня».

Вежливость не позволяла долго держать визитёра за дверью — хоть и не рада была крайне неуместному появлению — жестом пригласила его пройти. Слащавая улыбка, как по щелчку заиграла на лице «гостя», но тут же сдулась. Он с опаской покосился на собак.

— Вы не могли бы придержать своих доберманов?

— Стаффордширов, — поправила ошибку. — Здравствуйте.

— Стаффордширов, доберманов, — пробубнил Ярцев, махнув рукой, — для меня всё одно — волкодавы!

— Фрейя, Джокер, куш!

Питомцы послушно улеглись на крыльце дома, а я, не показывая, насколько Ярцев мне неприятен, спросила:

— Чем могу вам помочь?

— Помочь?! — Брови юриста взметнулись вверх от удивления. — Думаю, наоборот, это я могу помочь вам избавиться от ненужного баласта. На днях мы с вами так и не договорились насчёт цены за участок. Наша компания готова пойти на уступку, мы увеличим сумму. Шесть миллионов вас устроит?

— Шесть миллионов чего, простите?

— Рублей, конечно, — словно с издёвкой пояснил Ярцев.

«Заманчивая» цена от «Юнивест-Строй» — слишком большой перебор. На днях они предлагали пять. Даже если бы я задумалась о продаже, не согласилась бы отдать за бесценок участок, расположенный практически на первой береговой линии. Но дилемма заключалась вовсе не в прайсе. В ближайшие лет двадцать продажа фермы в мои планы не входила. Да и с какой стати? Столько сил вложено в любимое дело. А то, что я люблю — не продаю.

— Господин Ярцев, ничем не могу вам помочь. Я предполагала возможность повторного торга, но…