Роковой свидетель

– Бумага из Венеции. Не то чтобы очень редкая, но я знаю, какая небольшая компания ее поставляет. – Он подержал письмо на свету. – Видите, тут водяной знак с фамилией Бенатку.

– То есть это не старая добрая «Базилдон Бонд»?[8] – уточнила Эрика.

– Нет, но найти магазин, где ее продают, в Интернете очень легко. Уверен, что множество людей каждый год привозят из Венеции эту бумагу вместе с карнавальными масками и фартуками со статуей голого парня.

– У меня есть такой фартук, – сказала Мосс. Крейн улыбнулся.

– Ну конечно, у тебя он тоже есть. О, и конверт из того же магазина, что и бумага.

– Но ведь такое сокровище может быть у сотен, а то и тысяч жителей Лондона, – заметила Эрика.

– Но очень немногие пишут письма, – возразил Крейн. – Это и удивительно. Есть что-то шокирующее в том, чтобы получить письмо, написанное от руки. Я не помню, когда мне в последний раз такое приходило. И к тому же, судя по конверту, оно без марки и, значит, было доставлено вручную. – Он вновь поднял пакет с уликами. – На конверте – только его имя. Меня бы такое напугало, хотя я хороший мальчик. – Крейн усмехнулся.

Эрика закатила глаза и улыбнулась:

– Продолжай себя в этом убеждать.

Ей вспомнился последний раз, когда она была в Ханикомб-Корт – в то утро, когда говорила с Марией, а потом с Тесс. Она же видела Чарльза у почтового ящика, и он вел себя как-то странно. И что он вообще делал у почтового ящика? Какая почта могла ему приходить? Он позаботился о том, чтобы о нем знали как можно меньше человек. Если о тебе нет никакой информации, тебе никто и не напишет.

Вновь положив письмо в пакет с уликами, Эрика направилась туда, где Мосс и Питерсон искали информацию о Лили Паркс.

– У двух человек по имени Лили Паркс есть судимость, – сообщила Мосс. – Одной восемьдесят, и она отбывает срок в Уормвуд-Скрабс, а другая Лили Паркс, из Шотландии, отсидела с девятого по тринадцатый год за то, что ударила мужа ножом. Копнуть поглубже?

– Да. А что насчет соцсетей?

– На Фейсбуке семьдесят Лили Паркс, – сказал Питерсон, – множество профилей без фото или без лица на фото. В Инстаграме их намного меньше. Другие соцсети я пока еще не смотрел.

Эрика вновь связалась с Шейлой из АДГ и спросила, есть или была ли у них студентка по имени Лили Паркс. Шейла ответила, что у них на курсе нет и не было студенток с таким именем. «Кто бы сомневался», – подумала Эрика.

– Мы не ведем подробных записей о наших студентах. У нас не гестапо, детектив Фостер. Вы постоянно запрашиваете у меня какую-то странную информацию. У нас есть только имена, даты рождения и тембры вокальных голосов. Я могу дать вам список всех баритонов и сопрано, но я понятия не имею, кто из них извращенец, которому нравится насиловать и грабить, – раздраженно проворчала Шейла.

– Хорошо, спасибо, – и Эрика завершила разговор. Тупая пульсирующая боль в ноге не проходила и даже, наоборот, все усиливалась. Эрика посмотрела на время. До следующей таблетки обезболивающего оставалось еще два часа.

Эрика созвонилась с Кэтлин и Бэкки, спросила, есть ли у них какие-нибудь мысли по поводу этого имени или упоминала ли его Вики. Она оставила обеим сообщения с просьбой перезвонить ей как можно скорее. Такое же сообщение она отправила и Силле. Утро сменилось днем, и Эрика не пошла на обед, а попросила одного из сотрудников принести ей сэндвич. Как раз когда она его доедала, позвонил Игорь, и Эрика собиралась ответить, но адвокат Чарльза Уэйкфилда заявил, что через час ему нужно уходить, и либо они сейчас допрашивают его клиента, либо ждут кого-то из его коллег. Так Эрика второй раз за день оказалась в комнате для допросов, все больше и больше чувствуя себя не в своей тарелке. На этот раз ее сопровождал Питерсон, а Мосс с Крейном и Макгорри остались в диспетчерской наблюдать за происходящим.

– Кто такая Лили Паркс? – задала Эрика вопрос в упор, внимательно наблюдая за Чарльзом. Она увидела, как он едва заметно вздрогнул и, чтобы это скрыть, принялся чесать нос. От вида его длинных блестящих ногтей Эрику и саму бросило в дрожь.

– Понятия не имею, что вы имеете в виду. – Он посмотрел на адвоката. Тот пожал плечами. Эрика выложила на стол пакет с запиской.

– Один из моих офицеров только что нашел это у вас в квартире. Это странно, потому что письмо написано от руки, а вы получаете очень мало почты.

– Откуда вы знаете, какую почту я получаю? – он надменно посмотрел на нее, по-видимому, оскорбившись предположением, что ему никто никогда не пишет.

– Вас трудно найти, Чарльз. Ваши счета за коммунальные услуги приходят на имя Джулиана Уэйкфилда. Это письмо было найдено спрятанным в углу вашего кресла.

Повисла долгая тишина. Чарльз вновь посмотрел на адвоката, лицо которого ничего не выражало. Эрика забрала у него пакет с письмом.

– «Два слова: Лили Паркс. Молчание сохранит тебе жизнь», – читая эти слова, она наблюдала за реакцией Чарльза. Он снова вздрогнул.

– Его вам доставили лично, – добавил Питерсон. – Мы готовы были поверить, будто вы не знаете о том, что значит это письмо, но вы лжете, что не знаете о его существовании.