Роковой выбор

Открылась дверь. Вошел кто-то еще. На старика в кресле-каталке упала полоса света, и Сьюзен с удивлением и страхом увидела, насколько он стар. Не меньше ста лет. Его кожа, изборожденная морщинами и испещренная темными пятнами, бесформенно висела на щеках. Глаза под тяжелыми веками оставались закрытыми, как у гигантской рептилии. Следы молодости сохранились только в волосах, чистых и аккуратно зачесанных назад, как у мистера Сароцини.

Его десны усохли, как у трупа, а на губах блестела слюна. Будто гниющий череп навис над Верити.

Пожалуйста, уйдите. Уйдите, пожалуйста, уйдите, УЙДИТЕ ОТСЮДА!

Но слова не обрели звук, а беззвучным эхом метались внутри черепной коробки Сьюзен, в то время как старик продолжал читать свою литанию зла, срывающуюся со слюнявых губ.

Уходите, пожалуйста, уходите, пожалуйста, уходите.

Затем старик повернулся к ней. Змеиные веки задрожали, будто перед тем, как подняться, и Сьюзен в ужасе сжалась на постели. Она не будет смотреть ему в глаза. Она не выдержит его взгляда. В этот момент дверь закрылась, и стало темно. Нарастающий в душе ужас взорвался вулканом, и Сьюзен, смытая потоком горящей лавы, упала, вращаясь, в иссушающий хаос мрака.

62

Верити плакала.

Сьюзен открыла глаза. Было еще темно, но не так, как раньше. Чернота ночи сменилась предрассветными оттенками серого.

Верити здесь. Слава богу, слава богу, слава богу.

Бесформенный и неопределимый страх пронесся по венам. Неужели ей приснились эти люди, приходившие в палату? Сьюзен вытянула руку, нащупала на стене выключатель и включила свет. Лампы вспыхнули, заставив ее зажмуриться. Плач Верити усилился.

– Все хорошо, малышка, мамочка рядом. – Не обращая внимания на боль в животе, Сьюзен села и с любовью посмотрела на Верити. Часы на стене показывали 4:20. Привстав, Сьюзен взяла Верити из кроватки. – Все хорошо, – устало пошептала она. – Ты просто хочешь есть, вот и все. Все хорошо. С нами все хорошо.

Когда Сьюзен проснулась в следующий раз, комната была залита светом. Что-то было не так.

Она не слышала Верити.

В панике она села на постели, поморщившись, когда натянулся шов. Сегодня колющую боль от разреза на животе было, казалось, труднее терпеть. Она бросила беспокойный взгляд на кроватку.

Верити смотрела на нее своими удивительными глазами. Черные зрачки в центре ярчайшей лазуритовой радужки.

Сьюзен окатила волна облегчения. Не обращая внимания на боль, она наклонилась и поцеловала Верити в голову. Малышка немедленно принялась плакать.

– Опять хочешь есть? Ты очень прожорливый ребенок, ты знаешь об этом? Ну, я думаю, что ты прожорливый, но у меня мало опыта в таких делах. Понимаешь? Я имею в виду, до тебя я еще ни разу не была матерью, а ты, как я полагаю, еще никогда не была младенцем. Для нас обеих это ново. Верно? – Сьюзен посмотрела на часы на стене. 8:10 утра. – Кажется, мы уже следуем оптимальной четырехчасовой схеме кормления.

Верити заплакала еще громче. Затаив дыхание, чтобы было не так больно, Сьюзен подняла ее с кроватки, обняла и тихонько покачала.

– Все хорошо, все хорошо! Я же не в обиду говорю, – сказала она. Затем, раскрыв халат, поднесла ротик Верити к соску.

Верити с неожиданной силой вцепилась в сосок, и Сьюзен вскрикнула:

– Ай! Эй! Полегче, ладно? Поаккуратнее, я ведь не из железа!

Верити успокоилась и стала с довольным видом сосать. Сьюзен смотрела на нее. Вдруг ее горло сжалось от страха. Наблюдая, как сосредоточенно сосет малышка, она с каждой секундой любила ее все сильнее и все сильнее боялась за нее.

«Я никогда тебя не отдам, – подумала она. – Никому».

После того как Верити закончила есть, Сьюзен положила ее обратно на кроватку. Малышка удовлетворенно свернулась калачиком и уснула.

Сьюзен могла немного двигаться, хотя каждое движение причиняло ей боль, к тому же она все еще была с катетером и под капельницей. Она распахнула халат шире и осмотрела швы. Страшное зрелище. Интересно, большой ли останется шрам?

Нужно позвонить кому-нибудь, кто поверит ей. Родители. Нужно найти телефон и позвонить им, убедить их приехать сюда с адвокатом. Они должны связаться со службой помощи по вопросам суррогатного материнства, получить консультацию, определить их с Верити юридическое положение, позвонить в Лондон, адвокату, у которого она консультировалась, – Элизабет Фрейзер. У нее наверняка есть партнеры здесь, в Америке, – просто не может не быть.

Телефон.

Она окинула взглядом комнату. Он должен был стоять вон на том столике. Но его нет. Его специально убрали.

Сьюзен сжала кулаки в безмолвной ярости. На глаза навернулись слезы. Она чувствовала себя кошмарно, непереносимо беспомощной.

Через некоторое время в палату вошла со стандартной улыбкой медсестра Дюфорс. Она принесла поднос с завтраком. Затем убрала катетер с капельницей и помогла Сьюзен совершить недолгий, но болезненный переход до ванной.

– Вы были здесь ночью? – спросила Сьюзен. – Всю ночь?