Роковые девчонки из открытого космоса

Кроме того, нужно принимать сущностно важные эстетические решения. Насколько большие — достаточно большие? Обертывать или не обертывать? «Малохольный Колер» или естественные? Кроме того — проблема: что делать, когда волосяная петля выбивается посередине дреда, торчит, как ручка от чайной чашки, и выглядит вполне смехотворно. К тому же следует решить, стоит ли вообще мыть волосы, и если да, пользоваться ли шампунем: мнения насчет шампуней разделялись, но все единогласно выступали против кондиционера. Джейк мыл шампунем раз в две недели. Скручивал ежедневно. Натуральным блондином он не был.

Люди не понимают, как трудно быть филоном. Именно поэтому даже детки помладше вообще отказывались от этой роли. Стойкости не хватало.

Как именно Джейк развил в себе эту экстраординарную че–ооткость, грубую сексуальность, изощренный подход к укладке волос и даже рокенролльный талант, остается несколько загадкой, ибо вырос он в до жути санированной среде Канберры, столицы нации. Канберра восхитительна, как нефонский медовый месяц. Это хорошо спланированный город, где времена года начинаются точно в тот день, на который намечены, где вдохновенная криминальная деятельность более–менее ограничивается стенами Парламента, где секс — регулируемая индустрия и где еще незадолго до рождения Джейка пекари продавали иммигрантам ржаной хлеб из–под прилавка в заранее установленные дни, чтобы не пугать англов видом небелой буханки.

К тому же за свои двадцать три года на планете Джейк не так уж много путешествовал за пределами Канберры. Он совершил несколько кратких визитов в Сидней — еще до того, как переехал туда со своими лучшими корешами, близнецами Торкилем и Тристрамом. Один раз ездил в Мельбурн — попробовать собрать с кое–какими друзьями группу. Бывал там и тут на побережье на предмет серфинга, хотя доска Джейку всегда служила больше аксессуаром, нежели означала стиль жизни.

Куда бы Джейк ни путешествовал, он всегда ездил машиной, поездом или автобусом. Не летал никогда. Как поется в песне, музыка была его аэропланом[19]. Он пел, бренчал, он заходил настолько далеко, насколько она — и ассортимент химических коктейлей — могла его завести. Однако рок никогда его так не рокировал, дурь не возносила в такую высь, спид не разгонял, и кислота не забрасывала в места, что были бы страннее «Дочдочи», на борту которой Джейк очутился столь необъяснимым образом — выкрученный, дегравитированный, и голова его шла кругом.

Перед глазами все плыло и тряслось, а в груди было туго, как в штанах у Джина Симмонса[20]. Пару раз глубоко вдохнув, Джейк попытался разобрать, что его окружает.

Комната имела форму ломтика пирога. Похоже, без окон, хотя Джейк различал очертания иллюминаторов и дверей по боковым стенам. Они тлели зловещим лаймово–зеленым всепроникающим светом — при таком разглядывать что–то было бы отдельной задачей, даже если бы глазные яблоки Джейка сами по себе не отплясывали ламбаду.

Вздрогнув, Джейк засек серебристую фигурку, что плыла к нему на нежных копытцах. Ее изящные плечики поддерживали непропорционально крупную голову, бо́льшую часть которой занимали облегающие миндалевидные глаза. Сплошь зрачки — пугающе, непостижимо черные и странно похожие на те модели солнечных очков, в которых щеголяли парни, вроде Джейка. Глаза эти не выдавали ничего. Сходным же манером, рот существа представлял собой прорезь безо всякого в ней выражения. Уши вдавлены, а вместо носа Джейк разглядел небольшую вмятинку на месте ноздрей. В контрасте с инертной бессодержательностью лица веретенообразные руки существа со множеством суставов были кинетичны, как безумные. Четыре длинных узловатых пальца на каждой верхней конечности подергивались безостановочно. Всякий такой тик и трепет производил загадочный, едва ли не колокольный перезвон. Сердце простучало в груди барабанную дробь страха, и Джейк попробовал сосредоточиться на существе, однако чужая кожа ярко отливала металлическим блеском, который отталкивал взгляд.

Может, Джейк умер. Попал на небо, и вот так выглядят ангелы. Мертвый. Приехали. Он совершил свой последний нырок со сцены в огромный небесный партер. Такое постоянно случается с народом, если газетам верить. Господи. После того случая с трещиной в ключице Джейк пообещал матери, что никогда больше не станет нырять со сцены. Если она узнает, что он все равно нырял, он покойник, она его убьет.

Секундочку. Он не чувствует себя мертвым.

Не–а. Что бы ни чувствовал он, это явно не мертвость. У Джейка зудело в пальцах. И на ногах — тоже. Всякий мимолетный контакт его футболки «Хайосс»[21] с зимне–бледной кожей груди вызывал дрожь в позвоночнике. Закрыв глаза, Джейк прислушался к тому, как сквозь ноздри вырывается дыхание, а в жилах пульсирует кровь. Он никогда не был особо внимательным учеником, но помнил с уроков биологии: дыхание и пульс — сравнительно достоверные показатели того, что ты не умер.

Сегодня моя первая ночь на Земле…