Роковые годы

Падкая на дешевые сенсации молва сплетала кругом посольства всевозможные простейшие легенды о шпионаже. Их авторы не давали себе отчета, что шпионы ищут скрытых путей, а не открытой вывески. Вероятно, эти необоснованные слухи задевали Brandstrom, побудили его со мною ближе познакомиться, демонстративно представить мне своих старших подчиненных.

В наших встречах он всегда строго соблюдал нейтралитет, я оставался в официальных рамках. Только мы не вели игры, как при первом свидании. Я видел его всегда таким, каким он был у меня с ответным визитом – приветливо настроенным, как мне казалось, – ко мне расположенным и всегда лояльным. Именно таким сохраняется он в моей памяти.

Глава 7 Прямые улики

В начале апреля появляется в Петрограде известный публицист К. Он прямо из Стокгольма и, остановившись в гостинице «Европейской», начинает вести свой обычный широкий трэн. Но не проходит и несколько дней, как до меня доходят сведения, что К. будто бы послан в Россию немецким Главным штабом для выполнения каких-то важных поручений. Наблюдение контрразведки на первых же шагах усиливает первое неясное подозрение. К. трактует с несколькими членами Совета солд. и раб. депутатов о заключении сепаратного мира Германии с Россией[29]. Одновременно выясняется, что К. хочет приобрести контрольный пакет русской газеты с большим тиражом; но его первые поиски в этом направлении не имеют успеха. Конечно, он не открывает источников кредитов, но тем не менее ему отказывают. Наблюдение за К. усиливается, и скоро одна за другой открываются все немецкие карты его преступной игры.

Нам становится известным, что он привез с собой проект договора о сепаратном мире, составленный немецкой Главной квартирой. Мы уже знаем, что в первом пункте этого договора, перед перечислением условий, оставлено место в кавычках для проставления даты, а за этим местом стояли слова: «месяца мая сего года», когда должно начаться перемирие. У нас начинает слагаться впечатление, что ему через скандинавские страны открыты кредиты до 3 миллионов рублей на приобретение газеты для пропаганды германофильских идей.

Следить за ним среди общего развала, особенно за его корреспонденцией, было очень трудно.

Но как ни был хитер К., но наклонность к широкой жизни заставила его делать промахи; некоторыми из них и удалось воспользоваться. Я не мог утверждать, что вся его корреспонденция попала на мой письменный стол; я не мог рассчитывать собрать о нем исчерпывающие данные. Но и того, что удалось получить, оказалось достаточно, чтобы на основании документов выделить его в группу лиц, продавших Россию немцам.

Среди телеграмм, отправленных К. в Стокгольм, из тех, что попали мне в руки, обращали на себя внимание сообщения о трениях в каком-то «бюро» и о «Богданове», служившем в этом бюро. Большая часть телеграмм шла в Стокгольм по адресу госпожи Брейденбейд, а некоторые из них – на имя Гуревича. Все они были на французском языке. Содержание нескольких в переводе дословно такое: «Из-за несогласий в бюро ожидаются скорые перемены его состава», – «Богданов, по всей вероятности, скоро покинет бюро», – «Богданов покидает бюро», – «Переведите полмашины в Стокгольм, полмашины в Христианию». Эти телеграммы обыкновенно были зашифрованы довольно примитивным шрифтом – вставкой лишних слов в известном порядке. Читать их стало совсем просто после того, как удалось скопировать шифр, которым пользовался К.

Приурочивая содержание телеграмм к известным политическим событиям, талантливый судебный следователь В. уже через 2 недели высказал мне гипотезу, что если в телеграммах К. заменить слово «бюро» словами «Временное правительство», а «Богданов» – «Милюковым», то по датам эти телеграммы приобретают значение точных донесений о несогласиях среди членов Временного правительства и удаления министра иностранных дел Милюкова. Как известно, Милюков стоял за безоговорочное продолжение войны и в этом вопросе поддерживался политикой английского посла Бьюкенена.

Эти предположения мы считали уже весьма обоснованными после получения мною двух телеграмм, отправленных К. одновременно: одной, зашифрованной, на имя Брейден-бейд, а другой, официальной, своему частному знакомому, русскому послу в Швеции Н., телеграмм, посланных вслед за уходом Милюкова. Первая гласила: «После разногласий Богданов удален из бюро». Вторая – «Ожидается назначение Терещенко. Искренне поздравляю»[30].

Чтобы проникнуть в дело К., мне необходим был Стокгольм, и майор английской миссии Alley с неизменной готовностью точно выполнял по телеграфу мои многочисленные просьбы. На исполнение каждой из них уходило всего 2–3 дня. Этим путем мне и были доставлены почти все перечисленные телеграммы, которые я отчаялся разыскать в Петрограде. Майор Alley установил через английскую разведку в Стокгольме, что Брейденбейд интимно связана с К.; уже через неделю он привез мне ее фотографические карточки и доказал, что она постоянно сносится с немецким Главным штабом.