Роковые иллюзии

Профессиональный разведчик, сказал Орлов Феоктистову во время одного из своих эмоциональных всплесков, случавшихся несколько раз во время их длительного разговора, имеет священную обязанность молчать, для того чтобы защитить тех, кто доверил ему свою жизнь. Услышав это, Феоктистов понял, что перед ним находится один из замечательных представителей большевистской старой гвардии, который сохранил верность своим убеждениям, выкованным в горниле ленинской революций. Но Орлов также не оставил сомнений в том, что он никогда не смог бы возвратиться в СССР, поскольку Сталин предал идеалы, за которые он боролся и за которые многие из его близких товарищей по НКВД поплатились жизнью во время чисток. К концу их продолжительной беседы Орлов с сожалением заметил, что, читая советскую печать, он обратил внимание, что государство после Сталина управлялось его бывшими приверженцами, людьми с нечистой совестью. Их поддержало поколение партаппаратчиков, которые играли вспомогательные роли в больших преступлениях, предавших революцию. Теперь сама судьба требует, чтобы он лучше уж прожил свои последние годы в ссылке, чем рискнул утратить иллюзии относительно Советского Союза, не сохранившего верность тем идеалам, служению которым он посвятил свою жизнь.

«В конце нашей встречи Орлов дал мне экземпляры своих книг и спросил, следует ли ему их подписать», — вспоминал Феоктистов, добавив, что они решили в интересах безопасности не делать этого. Они договорились также, что посещение Феоктистова не следует держать в тайне от ФБР, если вдруг окажется, что это могло бы скомпрометировать Орлова, но что необходимо скрыть истинное содержание их беседы, придумав для прикрытия какую-нибудь подходящую историю. Перед уходом Феоктистов сказал, что он уполномочен Центром спросить Орлова относительно документа, который предположительно все еще находится у него. Речь, очевидно, шла о списке агентов и операций, который Орлов приложил к своему письму с угрозой разоблачения, написанному им в 1938 году Ежову[859].

Орлов сказал, что у него нет такого документа, а есть только зашифрованные заметки, которые человек непосвященный не сможет понять и которые к тому же хранятся в безопасном тайнике. «Вам нечего бояться в этом отношении», — сказал Орлов Феоктистову, добавив в доказательство своей истинной преданности, что он «приготовил кое-что интересное» для Центра. Он сделал кое-какие записи, а также продиктовал агенту КГБ длинный список фамилий и должностей американских официальных лиц, которые, по его словам, «могли бы представлять интерес для советской разведслужбы»[860].

Прежде чем уйти от Орловых, вспоминал Феоктистов, он еще раз предложил организовать их безопасное возвращение в Советский Союз. Он официально передал предложение Центра принять их назад, если потребуется, сохранив это в тайне. Он сказал, что «суть предложения» сводится к тому, что Орловы вернутся к генеральской пенсии в размере 300 рублей в месяц и просторной двухкомнатной квартире в Москве. Предложение включало гарантию их возвращения в Соединенные Штаты в том случае, если супруги передумают. Орловы ответили, что очень признательны за это предложение, но что принять его им мешает целый ряд факторов. Во-первых, их дочь похоронена в Соединенных Штатах, а они будут слишком стары, чтобы когда-нибудь навестить ее могилу. Во-вторых, они считают, что им слишком поздно начинать новую жизнь, а именно это им придется делать, если они вернутся в Россию[861]. «Я сказал им, что выбор за ними, но что предложение остается в силе», — рассказывал Феоктистов. Он заверил Орлова, что «ему нечего бояться, поскольку он все еще является советским гражданином и больше не считается перебежчиком».

«Наше расставание было трогательным», — утверждал Феоктистов, вспоминая, как разволновались супруги, когда он прощался с ними в надежде скоро снова увидеть их. Мария, провожая его до лифта, вдруг сжала его руку. «Будьте верны себе и никогда, ни за какие миллионы, не предавайте свою страну. Родина — это все», — сказала она, и глаза ее наполнились слезами[862].

Феоктистов не знал в то время, что, закрывая дверь лифта, он прерывал последнюю связь КГБ с этой супружеской четой. С неподдельной скорбью узнал он через три месяца после своего посещения, что Мария Орлова умерла от сердечного приступа 16 ноября 1971 г Лишившись своего преданного друга, Александр Орлов продолжал работу над книгой личных воспоминаний, когда 25 марта 1973 г. у него случился сердечный приступ. Его увезли в кливлендскую благотворительную больницу Сент-Винсент, где он в течение двух недель поражал врача упорством, с которым боролся за жизнь и которое проявлял в течение всех семидесяти восьми лет своей жизни[863].