Роковые пельмени (СИ)

Когда мать, помахивая облезшим пальцем и экспроприированным у соседки по палате томиком Ги де Мопассана, вернулась из больницы, то обнаружила провонявшую чесноком квартиру, мирно спящего со спринцовкой в анусе и горчичниками на спине мужа и молчаливого сына, бродящего по сырой осенней улице в загаженных колготках. Молчаливым я был потому, что лет до пяти вообще молчал. То ли разговаривать мне с ними было не о чем, то ли еще какая-то веская причина на то была. Говорить начал только после рождения младшего брата.

Своим молчанием я весь пошел в отца. До трех лет он молчал, и все многочисленные родственники думали, что он глухонемой. А потом, когда он по своему малодушному обыкновению прятался на печке, пришла тетка Вера и сказала:

– По деревне ходят цыгане и забирают в сумки всех немых детей.

Тут он с печки гулким басом сказал:

– Мам, пап, не отдавайте меня цыганам!

После этого ему волей-неволей пришлось говорить.

Да, тогда еще цыгане были довольно мощной силой, чтобы ими пугать детей, хотя при этом не собирали металлолом и не торговали «паленой» водкой и тяжелыми наркотиками. Видимо, было в страхе детей той эпохи перед цыганами нечто архетипическое. Хотя, может быть, у моего будущего отца были и личные причины бояться перехожих ромалов.

Так что тому, что я молчал, мать не удивилась совершенно, а вот обосранными колготками, так же как и недоразвитой моралью равнодушного к отпрыску супруга была неприятно поражена.

– Вить, почему ребенок шляется по улице в обосранных колготках? – вопросила она.

– Я откуда знаю? – ответил любящий отец. – Наверно моцион совершает.

– Вить, до чего же ты бесчувственный! А вдруг бы с ним что-нибудь случилось на улице?

– Да что с ним может случиться то? И вообще, я на работе устаю, мне не до него. Тут еще глисты эти…

– Какие глисты??? У тебя ребенок сам на глиста заморенного похож и тебе нет дела до этого!

– Отстань!

– Вить, какой же ты пень бесчувственный! Вот Леник дядька, а и то, когда менял колготки, то на газетку Владика клал. А ты же батя!

– Вот и пускай себе его забирает!

– Да как ты можешь? Это же твой сын!

– Валь, отстань. Я отдыхаю! Хватит уже с меня твоих нотаций.

В дополнение к полученному за это время раздражению кожи, плавно перетекшему в дерматит, оказалось, что у меня двухстороннее воспаление легких, и я близок к тому, чтобы покинуть негостеприимный мир. Меня экстренно госпитализировали в райцентровскую больницу, где разрешили матери лежать со мной в палате. В процессе моего медикаментозного спасения мать предотвратила запланированные лечащим врачом уколы в голову.

– Не дам! Не позволю! Отойдите! - ей вдруг стало меня жалко, и она своей истерикой и громкими криками не допустила врачей до меня.

Может поэтому я остался слегка «туговатый»? Хотя, с другой стороны, накололи бы в голову всякой дряни и мог бы даже, прости Господи, спортненатуралом стать, а то и «национал-предателем» ©. Так что тут не знаешь что лучше: рисковать умереть от воспаления легких или выжить, но стать ловким конформистом. Иной в детстве ну чистая егоза, а посмотришь лет через десять – и стал задознатцем. Аль девки в семье растут как молодая березовая поросль, а потом приходит в страну игрище поганое и чахнут они там, где допожопики торжествуют.

После того, как благодаря усилиям тогда еще бесплатной и доступной широким слоям населения медицины, мое бренное тело задержалось на этом грешном свете, мы с матерью вернулись домой. Будучи натурой утонченной и по-змеиному мстительной она решила отомстить бесчувственному супругу, едва не обрекшему её на участь безответственной матери, потерявшей первенца. Упрекать толстокожего ирода было бесполезно, в чем она в ходе двухдневного скандала безусловно убедилась. Одобренный ЗАГСом подлец просто послал её на тот символ, с помощью и посредством которого появляются дети и, фальшиво насвистывая модный мотив из фривольных ритмов зарубежной эстрады, удалился в спальню, помахивая неразлучной спринцовкой. Хотел нанести очередной удар по гипотетическим глистам.

Мать, видя это пренебрежение и грея внутри немалую строптивость, решила крепко проучить беспечного супружника. Конечно, самое надежное было бы лишить его ведущего причиндала, но тогда кому он будет нужен оскопленный? Да и на что он потом будет годен, ежели кроме как ублажить свою утробу да потешить свой уд, куда-нибудь его засунув, этого брандахлыста на тот момент ничего в жизни не интересовало? Алкоголь, святой Компотий, растраты, садистские наклонности, инопланетяне, потенциальные дети в Африке и хищение вверенного имущества пришли к нему позже.

Маменька, хотя и была под завязку набита предрассудками и суевериями, будучи с рождения хитрой как лисица, решение нашла оригинальное, но верное. Она приготовила на ужин пельмени на курином бульоне.

– Вить, я пельмени приготовила. Есть будешь? – позвала она из кухни.