Роковые решения Вермахта

Третий путь состоял в замене ненадёжных армий наших союзников, удерживавших опасный участок фронта, хорошо оснащёнными немецкими дивизиями, поддержанными мощными резервами. Для проведения этого решения в жизнь немецкое верховное командование не располагало ни достаточными резервами войск, ни боевой техникой. Чтобы заменить венгров, румын и пр. немцами, необходимо было снять немцев с других участков Восточного фронта. Переброска их вдоль фронта была бы очень трудна, а если учесть плохую систему коммуникаций в России, то проведение этого мероприятия было бы сопряжено с невероятными осложнениями. Вполне вероятно, что русские, контрнаступления которых мы теперь ожидали, нанесли бы удар по нашему левому флангу как раз во время смены войск. Итак, это решение тоже не было принято.

Таким образом, ни один из трёх путей выбран не был: первые два — из-за упрямства Гитлера, третий — как неосуществимый в тех обстоятельствах. Вместо этого решено было провести отдельные незначительные мероприятия, которые, по признанию генерального штаба, не могли кардинальным образом повлиять на сложившуюся обстановку. Многие сомневались, что проведение этих мероприятий принесёт какую-либо пользу. Но мы должны были сделать всё возможное, чтобы облегчить проведение в жизнь решения э 2, когда начнётся наступление русских. Если бы опасность, о которой мы говорим, не была сначала чисто предположительной, Гитлер, по всей вероятности, одобрил бы это решение.

Некоторые из проводимых нами мероприятий заключались в следующем.

На опасном левом фланге был создан небольшой резерв. В него входил один танковый корпус в составе двух дивизий — одной немецкой и одной румынской. Во всех отношениях этот корпус был очень слаб.

В промежутках между дивизиями наших союзников были расположены небольшие немецкие части, такие, как противотанковые дивизионы, взятые из резерва ОКБ. Предполагалось, что этими частями будут усилены войска, расположенные на опасных участках фронта. Посредством подобной «тактики усиления» командование надеялось укрепить дивизии наших союзников, воодушевить их и оказать им помощь в отражении наступления противника. В случае если соединения наших союзников будут смяты, части усиления удержат свои позиции и ограничат прорыв противника. Тогда создадутся благоприятные условия для нашего контрудара. Это был хорошо продуманный план, но и он имел очевидные изъяны. Если войска союзников, находящиеся между нашими частями усиления, будут разгромлены слишком быстро и если мы своевременно не будем располагать достаточными силами для нанесения контрудара, части усиления окажутся в безнадёжном положении и в конце концов будут списаны со счёта. Следовательно, и «тактика усиления» была весьма сомнительным выходом из положения.

К штабам крупных соединений наших союзников была прикомандирована группа связи, состоявшая из офицеров генерального штаба и подразделений связи. Штабы наших союзников не имели такого опыта и дисциплины, как немецкие. Кроме того, их структура командования и система связи были громоздки и медлительны. Мы надеялись, что созданные нами группы связи компенсируют эти недостатки.

В широких масштабах мы практиковали радиообман с целью скрыть от противника тот факт, что на левом фланге не было немецких войск, и создать у него неправильное представление о наших силах на этом участке фронта.

Выше были перечислены лишь некоторые из намеченных нами мероприятий. Проведение их в жизнь потребовало большой и весьма сложной штабной работы, исключительно внимательного отношения к деталям и хорошей организации дела. Специалисты прекрасно понимали, что одних этих мероприятий совершенно недостаточно. Но по указанным мною причинам мы старались обеспечить наибольшую их эффективность. В самом проведении этих мероприятий таилась, однако, опасность: если Гитлер убедится, что подготовка проведена, он забудет об осторожности. Поэтому приходилось снова и снова заострять внимание Гитлера на серьёзности создавшейся у Сталинграда обстановки, напоминая ему о тех пяти требованиях, которые я перечислил выше, и о возможности только двух правильных решений. Делать это, несмотря на гнев Гитлера, было моим служебным долгом.

Что касается пунктов 1, 3, 4 и 5, которыми я закончил свой доклад и к которым неоднократно возвращался, то в конце концов Гитлер принял их и начал действовать в соответствии с ними. К несчастью, он вообще был склонен к компромиссным решениям, которые зачастую осуществлялись слишком поздно.