Роковые тайны

– Мы вам обязаны, – сказал Джон. – Можете послать ребят вечером на ферму. На закате мы уедем. Я не исключаю, что Реншоу захотят устроить погром, узнав о нашем отъезде.

– Клянусь, это будет для них последний погром. Да у Реншоу мозгов одна извилина.

– Тут я с вами согласен. Желаю удачи. Джон хлестнул мулов, и фургон покатился.

Эдди сидела словно проглотив аршин, взгляд ее был устремлен вперед. Как только дом Бердселла скрылся из виду, она повернулась к Джону.

– Почему вы ему так сказали? – требовательно спросила Эдди.

В глазах ее застыла обида, голос не справлялся с волнением.

Джон нахмурился. Сделав вид, что не замечает ее гнева, он спросил:

– Как сказал?

– Вы знаете!

– Что мы собираемся пожениться? Неужели мысль о замужестве настолько ужасна для вас?

– Но… это неправда.

– Может быть, но это сработало, не так ли? Все вышло гораздо лучше, чем я предполагал. Я заметил этот фургон, когда мы подъезжали к дому. В вашу старую повозку все вещи не поместились бы. Будем надеяться, что мы все уложим под навес до дождя.

– Нехорошо обманывать мистера Бердселла, – настаивала Эдди. – Вы без моего участия продали ферму.

Выражение лица Джона сменилось на удивление.

– Именно это вас беспокоит? Вы что, глава семьи?

– Мы не семья! – почти закричала Эдди.

– А мистер Бердселл считает, что семья. Могло ли получиться лучше? Сколько вы собирались просить за ферму? Две, три сотни?

Его предположение было настолько близко к истине, что ее обида испарилась. На лице Джона появилось какое-то суровое выражение, от которого ее бросило в дрожь. Эдди считала себя трезвомыслящей женщиной. Несмотря на его повелительный тон, она была благодарна ему.

– Спасибо вам за все, мистер Толлмен. Пожалуйста, простите меня. – Она опустила глаза, руки ее были сложены на коленях. Под его взглядом Эдди начинала нервничать.

– Не делайте такое лицо. Вы получили что хотели – фургон и упряжку.

– Я знаю, но не каждый же день… приходится продавать дом. – Ее голос сорвался.

– А зачем было это делать? Вы могли отослать Триш на север, Колин отправился бы с ней, и проблема решилась бы сама собой.

Этого говорить не следовало. Эдди покраснела, глаза сердито засверкали, она совершенно забыла о вежливости:

– Отослать, не думая, как сложится их судьба? Вы так решаете свои проблемы? С глаз долой, из сердца вон? Я так не могу.

Он улыбнулся:

– Вы рассуждаете как истинная женщина. Мне приятно узнавать вас. – Он натянул вожжи, чтобы мулы шли медленнее. Начался крутой спуск.

– Ну это уж бросьте! Ваше мнение обо мне оставьте при себе.

Его улыбка стала шире. В синих глазах читалось такое восхищение, что Эдди бросило в дрожь, несмотря на прошибивший ее от гнева пот.

– Я нужен вам, Эдди. Я – это все, что отделяет вас от Реншоу. Бог ведает, почему наши пути пересеклись. Не исключено, что это судьба… – Он говорил спокойным тоном, как будто действительно верил во все это.

Тишину нарушали только скрип фургона да позвякивание сбруи, и слова Джона не выходили у нее из головы: «Не исключено, что это судьба». «Глупости! У него голова забита всяким вздором», – в раздражении подумала она.

«Судьба, вот еще! Он, верно, сошел с ума, если верит в эту галиматью!» Она хотела сказать нечто такое, что сразу поставило бы его на место, но, поглядев в смеющиеся глаза Джона, поняла тщетность своей попытки.

– Вы сошли с ума.

– Может быть. Лучше расскажите мне о вашем муже. Бердселл о нем невысокого мнения.

– Я не хочу обсуждать с вами моего мужа ни сейчас, ни потом.

Впрочем, странным образом Эдди чувствовала себя хорошо. Она объясняла это тем, что месяцами, даже годами, не общалась с интересными людьми. С неудовольствием отметила, что ей приятно с ним разговаривать. Ощущение полноты жизни охватывало Эдди в его присутствии, ей доставляло удовольствие смотреть на Джона. Она была рада, так рада, что он находится рядом с ней.

Джон сам не понимал до конца, зачем он ей все это наговорил. Ведь сам-то не верил. Его учили, что мужчина в одиночку прокладывает себе путь. Он решил двигаться прямо или в обход. В удачу не верил. Успех творит сам человек.

Джон взглянул на сидевшую рядом женщину. Его раздражало, что ему нравилось смотреть на нее. Несмотря на деликатность, она обладала силой. У нее было прошлое, и она может настоять на своем, считая, что права. Он одобрял ее привязанность к Триш и мальчику и даже верность мужу, хотя парень был, похоже, недалекий.

Джону стало интересно, а страстная ли она любовница. Внезапно он почувствовал, как в нем нарастает желание. Дьявол! В его планы не входило увлечься женщиной всерьез, особенно женщиной с довеском. Одно дело – ее сын, но мальчик с сестрой и Триш – это уже готовая семья, и большой дом будет сразу же заполнен. Откуда же эта проклятая мысль? Перед глазами у него была Эдди, стоявшая посреди тенистого двора – длинная юбка, волосы до талии и темноволосый ребенок, прижавшийся к ней.