Роксолана: королева Востока

На четвертый день начались представления для народа. На площади установили для этой цели две деревянные башни, наполненные венгерскими пленниками. После начались турниры и соревнования мамелюков. Султан смотрел на них вместе с народом до поздней ночи, которую свет превратил в день. Кроме отдельных огней долго горели деревянные башни. На следующий день были построены два новых замка. Каждый из них обороняла сотня тяжеловооруженных конников, делавших угрожающие выпады. Когда же замки пали и из них «в плен» было уведено множество красивых девушек и юношей, замки подожгли, так что они горели всю ночь.

На седьмой день густой цепью выступили полки янычар и пышно наряженные конники сипахи под водительством генералов, неся торжественные пальмы, или так называемые свечи обрезания, с прекрасными цветами и овитые золотой веревкой.

На восьмой и девятый дни выпали танцы на канатах под музыку. Танцевали на высоко натянутых канатах ловкие египетские канатоходцы. Моряки и янычары лезли за подарками, расположенными на верхушках высоких гладких столбов, намазанных маслом и мылом.

На десятый день было организовано угощение для ученых и учителей, имевших менее 50 аспиров в день, а также отстраненных судей, которым милостивый султан простил их злоупотребления после длительных покаяний.

Три следующих дня выступали шуты, и каждого из них щедро одаривали золотыми и серебряными монетами, которые лепили им на лоб или сыпали на голову.

На четырнадцатый день все придворные и военные начальники удалились в старый сарай, вынесли оттуда малолетнего принца и принесли его на ипподром, где к нему вышли пешком визири и сопроводили его к тронному залу султана.

На пятнадцатый день султан Сулейман дал банкет для высших чинов. Справа от него сидел великий визирь Ахмад-баши и визири Аяс и Касим, бейлербеи и военные судьи из Румаллы и Анатолии, учитель старшего принца Хайреддин и сын татарского хана, а слева — бывший великий визирь Пири Мухаммед, Сейнель-баши, Ферухшадбек, потомок князей из рода Белого Багана, Мурад-бек, сын египетского султана Кансу Ггаври и последний наследник княжеского рода Сулькадров.

^{Мужчина, играющий на арфе. Художник Мельхиор Лорич}

Шестнадцатый день был посвящен приему ученых. По правую руку от султана сидел муфтий и военный судья Анатолии Кадри-бек, а по левую — учитель принцев и военный судья Румелии Фенаризаде Мухиддин. Муфтий и учитель принцев начали по желанию султана диспут о первой суре Корана — исламском «Отче наш». В диспуте принял участие также Халифе, один из бывших учителей самого султана. Загнанный в угол сообразительным соперником, он так близко к сердцу принял свое поражение, что его сразу же хватил удар. Его вынесли из залы и отнесли в его дом, где он вскоре скончался.

Семнадцатый день был проведен в тишине и приготовлениях к обрезанию.

На восемнадцатый же день в тронном зале состоялся праздник обрезания. По желанию матери принц получил имя своего деда по отцу — Селима. Все хвалили ум хасеки Хюррем, счастливой матери принца. Визири и бейлербеи, аги и улемы целовали руки султана, высказывая пожелания. Всех наградили торжественными одеждами. Высшие чины же получили такие подарки, что довольным остался даже самый жадный — Ахмед-баши. Этот день был продлен огнями до самого окончания ночи.

В последующие три дня праздник обрезания Селима завершился гонками в Долине Сладких Вод.

Этот праздник шел три недели. Такого длительного и торжественного празднования еще не видела столица султанов. По возвращении с гонок Сулейман шутливо спросил своего любимца Ибрагим-баши:

— Что же, Ибрагим, неужели твоя свадьба была грандиознее праздника обрезания моего сына Селима?

— Такой свадьбы, как моя, еще свет не видывал и не увидит, — ответил Ибрагим.

— Что?! — спросил султан дивясь такой смелости.

Ибрагим уточнил:

— На моей свадьбе гостем был падишах Мекки и Медины, наш законодатель, пусть живет он вечно!.. А вот у отца Селима на празднике обрезания его сына такого гостя не было…

Сулейман усмехнулся и пошел к жене пересказать ей слова Ибрагима.

— Этот Ибрагим слишком умен, — ответила впечатленная хасеки Хюррем, когда Сулейман рассказал ей об этом, смеясь над его словами. Она улыбнулась так, будто знала о нем нечто, чего не хочет говорить.

XIV. «А на руках — красная кровь…»

Гонит рок нас по жизни битой, как мячи,

Ты то влево, то вправо беги — и молчи!
Тот, кто бешеный гон в этом мире устроил,
Он один знает смысл его скрытых причин.

Омар Хайям

Султанша хасеки Хюррем, «счастливая мать принца», скоро пришла в себя и расцвела как роза в садах султана.