Роксолана. Роковая любовь Сулеймана Великолепного

— Мы режем не в Стамбуле, — пробормотал старый янычар, — мы за Стамбулом, а уж коли тут резанем, потечет юшка разве ж так!

Он махнул своим товарищам, и те молча отступили, только косились недоброжелательно на Гасановых людей, ибо хотя те еще и носили янычарскую одежду, были уже чужаками, к которым ни любви, ни уважения, ни сочувствия, ни жалости.

По двору слонялось несколько безусых польских пахолков[82], разодетых в изысканные итальянские кафтаны и потешные буфастые штанишки, но два советника посла, встретившие Гасана в коридоре второго этажа и проводившие его в просторную, хоть и голую, трапезную, были одеты в шелковые белые жупаны, длинные, с узкими рукавами, застегнутые под самую шею на густо посаженные круглые серебряные пуговицы. Советники были почтенные, с торчащими, пышными усами, с длинными саблями на боку, в причудливых шапках, украшенных перьями. Посол, который вскоре вышел к Гасану, походил на своих советников, только жупан его был из золотистого шелка и застегивался не на круглые пуговицы, а на искусно вырезанные палочки, сделанное, как доглядел потом Гасан, из слоновой кости. Усы у пана Яна топорщились, как щетина на вепре, в зеленовато-серых глазах плескалось что-то неистовое. Гасан поклонился послу, сообщил, что он от султана. Не сказал «от султанши», почему-то казалось ему, что никто не может принять это всерьез — ведь в этих землях женщина не имела и не могла иметь никакой власти, а следовательно и значения.

— Так, может, пан мне скажет, сколько я еще должен здесь сидеть среди этих скорпионов и блох, прошу пана! — прерывистым голосом закричал посол. — Десять дней, как я прибыл в Стамбул, а еще до сих пор мне не сказали ничего определенного, только каждый день приходят то одни, то другие, и каждый требует бакшиш.

— Я не требую никакого бакшиша, — спокойно заметил Гасан.

— Так пан наконец сообщит мне что-то утешительное?

— Все зависит от нашего разговора. Мне поручено задать пану послу несколько вопросов.

— И что? И тогда султан примет мое посольство от светлейшего короля польского?

— Все зависит от ответов, которые пан посол даст мне здесь сегодня.

— Так пусть пан — как пана зовут? Гасан. Так пусть пан Гасан поскорее спрашивает, что ему нужно.

— Я хотел спросить про Рогатин.

— Рогатин?

— Да. Известен ли пану послу такой город в королевстве — Рогатин?

— А почему это я должен знать какой-то паршивый город русинский, прошу пана?

У Гасана так и чесался язык заметить, что и Тенчин, из которого родом пан посол, не такой уж знаменитый город, кажется, даже менее известный, чем Рогатин. Но сдержался. Спокойно сказал:

— Значит, пан слышал про такой город.

— Слышал, слышал, и что с того?

— Он цел, не сожжен, не разрушен?

— А откуда мне знать?

— Плохо, — вздохнул Гасан. — Хуже, чем я ожидал.

Посол несколько встревожился. Стараясь пригасить хоть немного ярость в своих шляхетских очах и придать голосу доброжелательность, спросил:

— А почему пана интересует этот треклятый Рогатин?

— Да потому, пан посол, что наша султанша, прославленная Хасеки, первая жена всемогущественного Повелителя Века Сулеймана, родом из вашего Рогатина.

— Из Рогатина? — ударил о полы пан Ян. — Быть того не может!

— И, кажется, она внебрачная дочь вашего короля.

— А уж этого-то никак и не может быть! — закричал посол и замахал на Гасана руками, будто отгоняя его прочь.

— Почему же? Разве ваш король никогда не был мужчиной и не было у него любовных приключений на охоте или на войне?

— О, наш король, — пан Ян покрутил свой пышный ус, — наш король разбил столько сердец!..

— Он мог разбить какое-то сердце и в Рогатине.

— А мог, мог…

— Но нас не это интересует. Никто не возбраняет королям иметь внебрачных детей, но никто не может помешать этим внебрачным детям иметь свою судьбу, иногда и счастливую. Нас интересует сам Рогатин. Подробнейшие сведения.

— Где же я их раздобуду? — забормотал растерянно посол.

— Далее, — жестко продолжал Гасан, — узнать о людях по фамилии Лисовские. Уцелел ли кто-нибудь из них. Если исчезли все, то куда и когда. Есть ли какие-нибудь следы. Далее…

Он стал называть фамилии, махнув, чтобы посольские советники записывали.

— Но откуда же, откуда я могу все это знать? — кричал почти в отчаянии пан Ян.

— Если не знаете, пошлите своих людей назад в королевство, пусть разузнают обо всем и привезут нам эти сведения.

— Дорога лишь в один конец займет два месяца. Да два месяца обратно. Да месяц на всякие непредвиденные обстоятельства. Мне придется сидеть здесь полгода! Раны господни!..

— Тут сидели и по три года, — успокоил его Гасан. — И не с такими удобствами, как вы, бывало, что и в подземельях Эди-куле. Поэтому лучше подумайте, кого вы пошлете, что вам понадобится в дороге, завтра я снова приду, чтобы уладить все дела.