Роль чужака

Хотелось, конечно, с ним переговорить по-мужски: и морду набить, и выпить вместе, вспоминая наши общие подвиги. Но сейчас ещё не время было признаваться, кто я такой, успеется. Следовало срочно усилить личную неприкосновенность их высочеств, что, в общем, как раз и входило в мои непосредственные обязанности. Вот я немедля и потребовал от двойняшек:

– Надо переговорить строго наедине!

Обе смотрели на меня с двоякими чувствами. Причём чувствами яркими, как жар лавы и вакуум космической пустоты. Громадной заинтересованности и желанию пообщаться противоречила откровенная ненависть, замешенная на ревности и недоверии. Да и в ответных словах это сразу прорвалось:

– Ты не думай, что раз ты подкупил Марию, то и нами сможешь манипулировать!

– Если потребуется, мы тебя голыми руками порвём!

Причём говорили они это настолько громко, что все пятеро присутствующих мужчин отчётливо слышали каждое слово. Естественно, что и во мне зародилась волна раздражения и озлобленности. Захотелось решить вопросы быстро и без излишних пустословий: сонные эрги’сы в мужчин, а пояса с груанами – на женщин. Причём насильно, ничего не объясняя и никого не уговаривая. Увы, это было бы слишком брутально, всё впечатление от инициации в Светозарные могло смазаться негативными эмоциями. Как раз они и могли оказаться тем отрицательным фактором, при которых характер никак не улучшается.

Да и время позволяло, враг в двери не ломился. Поэтому я перешёл на заговорщицкий шёпот и приступил к уговорам:

– Ваши высочества, никто не сомневается в вашей вселенской проницательности и в вашем умении порвать любого, кто встанет у вас на пути или попытается обидеть императрицу. И уж поверьте: остаться мне с вами наедине надо совсем не для того, чтобы вас чем-то оскорбить, и уж тем более не для того, чтобы покуситься на вашу честь…

– У тебя бы и не получилось! – заверила Катерина.

– Мы даже от такого, как ты, можем защититься! – гневно сверкнула глазами Вера.

Пришлось вслух делать некоторые выводы:

– Ага! Значит, вы знаете о моей резко усилившейся силе. Из этого следует, что её императорское величество проболталась вам о нашем тайном статусе Светозарных! Иначе говоря, она не умеет сдерживать свой болтливый язычок и ей нельзя доверять никакие высшие мировые секреты. Она нарушила данную клятву!

После таких моих выводов и обвинений обе принцессы тоже перешли на шёпот и, подталкивая меня к небольшому алькову, зашипели, словно змеи:

– Да как ты смеешь её обвинять, плебей!

– Высшие интересы империи позволяют Марии всё!

– И не тебе судить, что ей можно, а что нельзя!

– Тем более что мы с ней дочери одной богини!

Я старался в ответ улыбаться и рассеивать в окружающее пространство спокойствие и миролюбие. Ну и не делать резких движений, потому что мужчины подошли к нам почти вплотную и держались за оружие. Но своим вопросом, указав глазами в сторону Миурти, несколько осадил пыл красавиц:

– А этот разряженный прыщ тоже знает тайну о Светозарных?

– Нет, он ничего не знает, – нахмурилась озабоченно Катерина.

– Ну хоть в этом вам повезло… И не надо меня заталкивать в альков! Надо сделать так, чтобы во всём зале никого не осталось, потому что процесс инициации в Светозарные сопровождается яркими световыми эффектами. А тот факт, что вы ими станете, следует содержать в тайне как можно дольше. Надеюсь, вы сами понимаете почему?

Подруги вначале кивнули, а потом несколько растерянно попытались уточнить:

– Ты что, и для нас такие пояса имеешь?..

– И вручишь их нам после того, как мы на тебя?..

– Ой! – отмахнулся я, продолжая шептать с заговорщицким видом. – Ну подумаешь, крикнули на меня пару раз. Подумаешь, обозвали и унизили… Такая наша тяжкая мужская доля… Все пришедшие к власти становятся несдержанными, грубыми самодурами, готовыми ежеминутно унижать и оскорблять своих подданных. И часто забывают, что искренним, дружеским расположением к простым людям можно добиться гораздо большей любви от них, чем в приказном порядке.

Не знаю, стало ли двойняшкам стыдно, но на какое-то время они замолкли, капризно надув губки и наморщив не только носики. Мне даже жалко их стало:

– Нельзя так морщить кожу на лбу: слишком рано превратитесь в старух. Хотя… если станете такими, как Мария… то лет до трёхсот вам ничего не грозит. В том числе и от частого смеха морщинки не появятся.

– Триста лет?! – раскрыла глаза поражённая Вера. – И это реально?!

– Тише, тише! – осадил я её. – Не надо так кричать.

Тогда как на глаза Катерины вдруг навернулись слёзы, и она с ужасом прошептала:

– Тогда получается, что я переживу своих детей? А ещё раньше умрёт Миурти?!

От таких скороспелых выводов я только озадаченно хекнул и постарался быстро успокоить расстроившуюся принцессу. Пока этого не заметил её суженый и не набросился на меня с мечом: