Роль движений глаз в процессе зрения

В заключение повторим еще раз следующее: в норме при неподвижной голове и в обычных условиях восприятия объект видится нами неподвижным, во-первых, если глаз и сетчаточное изображение объекта одновременно неподвижны (процесс фиксации неподвижного объекта); во-вторых, если синхронно с движением глаза в момент скачка сетчаточное изображение объекта перемещается относительно сетчатки на угол поворота глаза с угловой скоростью глаза в направлении, прямо противоположном движению сетчатки. Во всех остальных случаях наблюдатель видит объект перемещающимся в поле зрения. В частности, объект видится движущимся и в том случае, когда глаз неподвижен, а по сетчатке перемещается сетчаточное изображение, а также в условиях, когда сетчаточное изображение неподвижно (и видится наблюдателем на фоне неподвижных предметов) , но движется глаз.

6. О роли узнавания в оценке пространственных соотношений

Известно, что восприятие окружающих предметов, оценка расстоянии и определение взаимного расположения предметов сопровождаются не только движениями глаз, но и поворотами головы, работой вестибулярного аппарата, использованием всего нашего онтогенетического опыта — константности восприятия и узнавания.

Очевидно, что во время рассматривания объектов повороты головы играют ту же роль, что и движения глаз. Неподвижность окружающих предметов, видимых наблюдателем при поворотах головы, сохраняется в восприятии благодаря работе вестибулярного аппарата. В настоящем разделе мы хотим подчеркнуть, что в нашей оценке пространственного расположения окружающих предметов существенную роль играет и узнавание. В качестве иллюстрации к сказанному предлагаем вниманию читателя описание следующего любопытного случая.

Вблизи небольшой деревни, на берегу одного из волжских водохранилищ, в качестве пристани у самого берега стояла на причале старая деревянная баржа. На барже была сделана постройка — маленький двухкомнатный домик, в котором в летний период постоянно жили пожилые супруги (по должности матросы речного пароходства), следившие за работой пристани. Пристань была довольно бойким местом. Для многочисленных посетителей вся обстановка домика была хорошо знакома. Однажды уровень воды в водохранилище упал почти на полтора метра ниже нормального уровня. Баржа, которая одним боком касалась берега и фактически на нем сидела, после падения уровня воды сильно наклонилась — приблизительно на 15°. Естественно, что и дом хозяев пристани со всем ею содержимым получил такой же наклон. При этом очень интересным было восприятие всякого, кто, пройдя по наклонной поверхности баржи, заглядывал или входил в открытую дверь дома. Мебель и другие предметы внутри обеих комнат дома были закреплены на своих старых люстах, поэтому все в них казалось обычным. Каждый посетитель, заглядывавший в комнату, непроизвольно придавал своему телу положение, перпендикулярное к полу домика (т. е. наклон, составлявший между горизонтом и осью тела угол, равный приблизительно 75°), и при этом падал или «сходу» налетал на перегородку дома, к которой какое-то время прижимался, но затем, овладев телом и придерживаясь за стенки и мебель, неуверенно передвигался по комнате.

Совершенно невероятную и в то же время четкую картину видели все посетители, глядя из домика через окно (смотреть нужно было так, чтобы часть комнаты, во всяком случае рама окна, оставалась в поле зрения). Вместо обычной картины горизонт, поверхность воды и окружающая местность виделись наклонными. Казалось особенно удивительным, как по такой наклонной поверхности воды плавают большие волжские пароходы Удивительным казалось и самое положение пароходов.

В одной из комнат находился телефон. Разговаривая по телефону, посетители обычно справлялись со своей неустойчивостью и придавали телу вертикальное положение. Однако всем остальным посетителям, сидящим за столом, положение разговаривающего по телефону казалось совершенно неестественным. Глядя на позу такого человека, трудно было удержаться от смеха. Было непонятно, как он держится на ногах, если его тело имеет такой большой наклон. Вообще передвижение людей, овладевших своим телом, в этих условиях выглядело каким-то трюкачеством. Точно так же неестественным казался целый ряд других деталей. Так, например, нельзя было сдержать улыбку, глядя на положение поверхности чая в стакане или гири часов, которая «почему-то» отклонилась от стенки и удерживается в воздухе непонятными силами.

Этот пример показывает, какую большую роль в нашем восприятии играет узнавание обстановки в целом. Узнав знакомую обстановку и взяв ее за основу, мы уже в соответствии с этой основой оцениваем все второстепенные элементы видимого. Если мы ошиблись в оценке такой основы, то второстепенные элементы могут видеться нам искаженными и, как показывает наш пример, такие искажения остаются, если они даже противоречат здравому смыслу и показаниям вестибулярного аппарата.