На одной из них он увидел чемодан, перетянутый ремнем, отстегнул ремень, и через минуту прачка была привязана к одной из стоек стеллажей.
– Так где тетради?
Света молчала, и Алексей принялся за поиски.
…Дневники нашлись некоторое время спустя в большой хозяйственной сумке, в которой Света обычно приносила белье. Сумка висела на стойке с одеждой, хорошо замаскированная платьями актрисы. Кис снял сумку, открыл, пересчитал: все тома были на месте.
– Вы тут, девушка, будете отдыхать до приезда милиции, – сообщил он и, погасив свет, закрыл за собой дверь темной комнаты.
Аллы в гостиной не было. Свет горел, но ее не было. Алексей посмотрел на двери ванной и туалета – темно. И только из двери спальни пробивался слабый свет. Стало быть, легла, неважно себя чувствует… Жаль ее будить, но придется: прачку надо сдавать милиции, и Кис намеревался это сделать немедленно. Не сторожить же ему Свету всю ночь!
Кис аккуратно постучал в дверь спальни и, не дожидаясь разрешения, вошел.
В спальне горел ночник. Алла лежала на своей кровати и безмятежно смотрела на детектива столь знакомыми по фильмам голубыми глазами. При неярком свете ночника лицо ее показалось детективу совсем молодым.
– Алла Владимировна, простите, что врываюсь, но дело в том, что…
Алексей вдруг осекся. Взгляд его упал на стакан.
ОН БЫЛ ПУСТ.
Алла Измайлова, народная артистка СССР, «культурная память трех поколений», была мертва. Рядом с ней на тумбочке лежала та самая, украденная Светой, записка: «Вы прочитали мой дневник и все поняли. Объяснения излишни». И ниже примечание:
«Алексею Андреевичу Кисанову:
Я так и не научилась быть милостивой… Будьте счастливы, Алеша».
…Антона взяли в то же утро: не дождавшись возвращения «Светика-Цветика», он, изведясь от тяжелого беспокойства, сам пришел к дому Аллы Измайловой, чтобы разыскать ту, которая заменила ему мать, сестру и жену…