Роль морских сил в мировой истории

Если к этому добавить соображения, сделавшие построение в линию сомкнутым, то проблема полностью разрешится. Но две с половиной сотни лет назад рассуждали столь же логично, как и сейчас, почему же тогда проблема решалась так долго? Отчасти, несомненно, потому, что старые традиции – в то время традиции сражений с участием галер – прочно засели в сознании людей. Они смущали людей главным образом потому, что человечество ленится искать подлинную суть текущих событий и выработать на ее основе реальное руководство к действию. В качестве редкого примера проницательности, распознавшей кардинальное изменение условий и предсказавшей результат этого, весьма поучительны слова французского адмирала Лабрусса (1807–1871), написанные в 1840 году. «Благодаря пару, – писал он, – корабли смогут двигаться в любом направлении с такой скоростью, что эффект столкновения может и должен, на самом деле, как было в прошлом, занять место метательного оружия и опрокинуть расчеты того, кто маневрирует. Таран будет сопутствовать скорости, не нанося ущерба мореходным качествам корабля. Как только какая– то страна обретет такое страшное оружие, его должны принять на вооружение, томясь комплексом неполноценности, все остальные страны, и, таким образом, сражения станут сражениями тарана против тарана». При всей терпимости к безоговорочной оценке тарана как главного оружия времени, которой поддался французский флот, вышеприведенный краткий фрагмент может послужить показателем направления, в котором должны вестись исследования боевого строя будущего. Французский комментатор статьи Лабрусса пишет: «Для наших отцов едва хватило 27 лет, исчисляя от 1638 года, времени постройки Couronne, до 1665 года, чтобы перейти от фронтального тактического построения галер, к кильватерному. Нам самим потребовалось 29 лет, с 1830 года, когда во флот включили первый паровой корабль, до 1859 года, когда применение принципа таранного боя подтвердили закладкой на верфях Solferino и Magenta, чтобы произвести революцию в обратном направлении. Поэтому верно, что истина всегда медленно пробивается к свету… Это превращение не было внезапным, оно произошло не только потому, что для строительства новой конструкции корабля и его вооружения требовалось время, но прежде всего потому, как это ни печально заметить, что необходимые выводы из появления новой движущей силы большинство умов не сделали»[24].

Теперь мы приступаем к анализу справедливо прославившейся битвы Четырех дней 1666 года, которая заслуживает особого внимания не только из-за большого числа участвовавших в ней с обеих сторон кораблей, не только из-за необычайной физической выносливости участников битвы, которые яростно сражались несколько дней подряд, но также из-за того, что командующие флотами обеих сторон, Монк и де Рёйтер (Рюйтер), были самыми выдающимися моряками, или, скорее, флотоводцами, выдвинутыми в XVII веке соответствующими странами. Возможно, Монк уступал Блейку в анналах истории английского флота, но все согласны в том, что Рёйтер является наиболее выдающимся флотоводцем не только Голландии, но и всех других стран своей эпохи. Материал, который будет приведен ниже, извлечен в основном из последнего выпуска Revue Maritime et Coloniale[25]. Там опубликовано недавно обнаруженное письмо к французскому другу голландца, служившего добровольцем на борту корабля Рёйтера. Повествование автора письма восхитительно ясное и правдоподобное, что нечасто встречается в описаниях тех давних сражений. Удовлетворение от письма возрастает в связи с обнаружением в мемуарах графа де Гиша, тоже служившего добровольцем во флоте и принятого на борт корабля Рёйтера после того, как собственный корабль де Гиша был потоплен брандером, описания битвы, подтверждающего содержание письма в основных подробностях. Это удовлетворение, к несчастью, омрачается обнаружением определенных фраз, общих для обоих документов. Их сравнение показало, что оба документа нельзя считать независимыми источниками. В них имеются, однако, различия, позволяющие думать, что оба описания сделаны разными свидетелями, которые сравнивали и подправляли свои версии перед тем, как отправить их друзьям или записать в свои дневники[26].

Численность двух флотов была такова: английского – около 80 кораблей, голландского – около 100, но разница в численности компенсировалась большими размерами многих английских кораблей. Сражению предшествовал непосредственно крупный стратегический просчет властей в Лондоне. Королю сообщили, что из Атлантики шла на соединение с голландцами французская эскадра. Он сразу же разделил свой флот, отправив 20 кораблей под командованием герцога Руперта на запад встретить французов, в то время как остальные корабли под командованием Монка должны были двигаться на восток, чтобы сражаться с голландцами.