Роль в сказке для взрослых или "Таланты и Полковники"

Из-под гнома, которым забавлялся майор, Филипп вытянул кофейного цвета книжку. Заглянул в начало, потом в конец… Может быть, следовало продемонстрировать хладнокровие, но Филипп не смог - гладил пластиковый переплет, сопел, глупо улыбался - короче, был счастлив минуты две.

- "Для служебного пользования", - взволнованно прочел он на тыльной стороне обложки. - "50 экземпляров". - Господи, куда столько?

- А вам жалко? Слушайте, а почему вы сказали, что четыре дня - не срок? Срок! Все могло решиться уже. Позвоните сами! Ну? Смелей! Телефон театра помните? Только сперва наберите букву "ипсилон" - а то еще угодите куда-нибудь… в Генштаб!

Телефон был на стенде с игрушками. И ситуация казалась игровой - набирая номер, Филипп посмеивался над ней, над собой…

- Что, сеньор директор может подойти? Спрашивает Филипп Ривьер…

- Еще как подойдет. Вприпрыжку! - сказала девочка псу Вергилию.

- Добрый вечер, сеньор Кеглиус. Скорее всего, я беспокою вас преждевре…

Договорить ему не дали - трубка забулькала таким восторженным энтузиазмом, что пришлось слегка отвести ее от уха.

- Спасибо. Рад. Очень рад. Еще раз спасибо… Опыт с прежними сказками - это само собой, но… А кому, по-вашему, я мог бы передоверить "Лгунью"? Нет, один-то человек есть, я, правда, давно не видел его… Михаэль Прадо… Вот видите. Тогда выходит, что надо самому… Выходит, что берусь, да… Забавно.

Нет, радует, конечно, но в то же время и забавляет! Вы знаете, чем я занимался все эти месяцы? Конверты, да. Не ворошу, не мусолю я прошлое… Но когда из тьмы выходишь на солнышко, - привыкание необходимо, правда?… Как? Но почему же непременно завтра? Это же спектакль, а не штурм все-таки, не десант… Ну и ну! Чудеса! Я понял, сеньор Кеглиус: завтра! Понял и постараюсь. Энтузиастам от меня привет.

Он положил трубку и молча стал шагать перед Инфантой - должно быть, не слишком вежливо. Потом спохватился и сообщил ей:

- Уже завтра он хочет получить от меня распределение ролей.

- А я что говорила?! Ну разве не прекрасно, что это вас застало здесь, у меня? Я за вас счастлива! - она высвободила из его пальцев стакан с содовой и заменила бокалом с "Лакрима Кристи". Вина уже не требовалось, чтобы захмелеть, а все-таки он не отказался…

- Чурбаны, чурбаны! Это с такими мозгами, как у них, надо клеить конверты! Нет, я правильно сказала: вредительство! Но он тоже прав, этот директор: не надо мусолить. Все, проехали! Слушайте, сеньор Филипп, а вам не охота разве позвонить домой, обрадовать ваших?

Это был трудный вопрос. Филипп ответил неопределенным замедленным жестом: успеется, мол.

Померещилось, что поодаль, прислонясь к дверному косяку, стоит Лина, сестра. Как она почернела за эти месяцы! Огромные, в пол-лица, глаза. Острый, вверх растущий живот. И острая подозрительность, даже при добрых вестях:

- Извини, Филипп… но тебе не в чем сознаться? Благополучный амулет дали… Включили телефон. Включили чистую воду… Почему? За что? Мне легче ведра таскать от колонки, чем принимать это все, не понимая… Слышишь?

А Инфанта перебирала кассеты и в результате нашла музыку, соответствующую событию: Моцарт, "Турецкий марш"!

Филипп не расставался со своей пьесой в новенькой пластиковой одежде. Оглаживая ее, спросил:

- Чем же вы их воспламенили так?

- Почему я? Это вот она! - ткнула Инфанта в переплет.

- Ну-ну-ну, не надо так - мне уже чуть больше 15-ти… Я обязан вам, слов нет. Ваше вмешательство - само по себе сказочный сюжет! Бедняга Кеглиус - он вам послушен, как этот… Вергилий! Но вот придет на пьесу публика… Если придет. Видите ли, есть мнение, будто все так упростилось и оголилось, что искусства не требуется… что оно у нас при смерти… И будто сборы сейчас может делать только Офицерское варьете или заведения в этом духе. Тоска, не правда ли?

- Тоска! Но я не верю… Это чье ж такое глупое мнение?

- Неважно. Многих! Я тоже сопротивляюсь ему, как могу…

Он оглянулся: там, у дверного косяка, Лины больше не было. Зато она возникла в другом углу - нечесанная, злая, рядом с уличной водонаборной колонкой.

- Не наивничай, брат! - хриплым голосом стыдит она Филиппа. - Какие сказки могут быть в Каливернии? Какие, к чертям, метафоры? Перед тобой идолище в противогазе, а ты подносишь к его хоботу фиалки!

- Сеньор Филипп… По-моему, вы не со мной говорите… Вы "не в игре"!

Его ответ опередила Лина - видение Лины, яростно качающей воду:

- Отойди… я сама, это не трудно. Тебе ведь как сказано? Чтобы в 10 утра твоя папка была уже в театре! Нежный товар… скоропортящийся… в полдень может уже заваниваться…

Наваждение было страшно реальным: например, вода из колонки лилась-таки в ее большой бидон!…

Филипп остановился перед Инфантой и озадачил ее мрачностью тона даже больше,чем смыслом вопроса:

- Сеньорита, скажите, пожалуйста: я что-нибудь просил у вас?

- Вы?… У меня? Нет…