Ролевик: Ловчий (СИ)

Двадцать семь лет. Месяц хайт, месяц Ягод. Ноги скользят в чужой крови, тонкая сабля - настолько тонкая, что уже почти шпага, - давно бы вывалилась из руки, если бы повреждённый протез не заклинило. Наверно, это и спасло от верной смерти. На сознание давит чужая воля, пытается продавить защиту, размазать мой разум по мирозданию, и всех навыков, полученных в Особой канцелярии, едва-едва хватает, чтобы не уронить незримые щиты. Шатаясь, вываливаюсь на палубу. Вражеское судно держится всего на четырёх канатах - раньше их было больше, но там, где они крепились - сейчас свисает лишь бахрома волокон на мертвые лица матросов нашего корабля. С остервенением рублю толстые жгуты абордажных канатов, попутно замечаю открытый грузовой люк посреди вражеской шхуны. Срываю с пояса пиратского трупа тыквенную пороховницу, втыкаю в неё запал - их целая горсть лежит в принайтованном к сухому овощу мешочке - поджигаю и навесом отправляю в люк. На треск разбившейся тыквы накладывается взрыв пороха, и из нутра корабля поднимаются густые облака огня и дыма. Судя по характерному запаху и маслянистому дыму - расчёт верен и самопальная граната сумела подпалить бочонки с консервированным жиром - что пираты, что гражданский флот, ни те, ни другие не утруждают себя следованию правил техники безопасности, и зачастую складируют самые потребляемые продукты и предметы в максимальной близости от лестниц. Клюнув носом, пиратская шхуна уходит в сторону, и тут же чужое давление ослабевает. Откуда-то спереди раздаются звуки выламываемых перегородок. На ходу догружая патроны в револьвер, спешу на звуки драки. Наш кораблик отнюдь не круизный лайнер, и, судя по всему, из боеспособного населения осталось едва ли с полдесятка разумных. Три пирата стараются выломать дверь каюты высшего класса. Кто заперся там, внутри, не имею не малейшего понятия, но судно нужно освободить от врага. Три пули в голову быстро охлаждают пыл бандитов. Мощный взрыв позади вбрасывает меня вглубь коридора, чувствую, как спину сечёт щепой и крошками металла. Под левой лопаткой неприятное жжение. Почему не ощущаю боли? Почему так легко? Неужели и я?.. Кто-нибудь, проживите и за меня, и за того беглеца! За нас обо... Качнувшись, мир закрывает мои глаза холодной ладонью.

Двадцать семь лет. Начало июля. Великолепная по впечатлениям и ощущениям игра. Сборы домой. Разговор с гейм-мастером... Из которого запоминаю лишь отрывки, но такие вдохновляющие, что ноги сами несут меня вперёд. Короткий удар о движущийся металл - и я лечу, лечу в темноту. И в этой темноте слышу голоса: "Живи за меня, живой! Будь моей местью! Живи вопреки всему!", - кричат они, врываются в душу, врастают в неё какой-то призрачной сутью, своими знаниями, опытом... "Сделайте так, чтобы моя уже мёртвая рука принесла возмездие!..", - кричат они, выворачивают меня наизнанку, вдыхают в меня лютое желание жить, жить вопреки всему... "Проживите и за меня, и за того беглеца! За нас обоих!", - кричат они, и вливают в меня свою силу, перестраивают меня, мою суть - дополняя и расширяя её, не позволяя скатиться за Порог. Слышу плеск воды и слабые, едва уловимые шлепки весла. Мрачный голос-смысл врывается в сознание: "Уходи. Тебе ещё рано сюда"

И мои глаза открываются.

- О, очухался! Шент, хватай этого урода и тащи к остальным!

Перед глазами всё плывёт, меня качает, встать бы - и заехать от души в ухо немытому и дико вонючему аборигену: за отвратный запах никогда не мытого тела, за хрустнувшие пальцы левой руки под его сапогом, за чувствительный удар по рёбрам. Увы, бесполезно. Силы потихоньку возвращаются, но столь медленно, что шанса их применить у меня просто не будет. Не успею.

Чёткое, пронзительно-ясное ощущение-понимание: я приговорён. Пощады не будет.

Чужие рефлексы включаются, оттесняя меня в сторону, и остатками иной воли концентрируют те немногие силы, что есть, на слухе и зрении. Знаю: тому, кем я никогда не был, такие игры силами - дело привычное и не требующее напряжения. Глаза работают по совершенно непонятному мне алгоритму: из общей мешанины цветов, оттенков, текстур и фактур выхватывают отдельные мазки, строят из них мозаику. И с каждым кусочком паззла происходящее вокруг становится понятнее.

Меня не несут - реально тащат. Ухватив за ноги, моим телом протирают палубу, старательно собирают головой каждую выступающую рейку. Рёбрам не больно - рюкзак амортизирует неровности. По характерной упругости под позвоночником понимаю - сабля на месте, в наспинных ножнах. Протез расклинен. Не помню, чтобы я сам его чинил. Значит, скорее всего, тут приложил руку корабельный механик.