Ролевик: Рейнджер

Выйдя из кузни, я услышал гомон ребятни, из которого стало понятно, что к деревне приближается караван с трофеями. Ну, уж нет! Такое ощущение, что я из этой деревни вообще никогда не выберусь! Пусть паладин сам разбирается – как-никак, целый барон. А мне пора. Двурвы, серьёзные и сосредоточенные, были со мной согласны. Странно, с их-то хомячьими натурами? Видимо, всерьёз озаботились новостями о возможных новых соседях.

На первом же привале через два часа после выхода из памятной деревни мои мысли о двурвах подтвердились. Разговор начал Гролин:

– Слушай, тогда, ночью. Это же тот, дарко, к нам лез?

– И он тоже.

– Это тогда, когда ты стрелы или заклинания бросал неведомо куда?

– Почему же 'неведомо', очень даже ведомо – в нашего остроухого неприятеля.

– Я вот ещё спросить хочу. Двигался ты так, что аж размывался в воздухе. Нет, я помню – тогда, с троллем, или в лесу, когда с шаманом дрались, ты тоже так делал. Но ненадолго, и говорил, что это трудно. А на горе долго так бегал. Это…

– Угу, для того, чтоб быть примерно на равных с тёмным эльфом.

Двурвы переглянулись.

– И что, они все такие?

– Насколько я знаю, воины – да. А есть ещё боевые маги, есть жрицы – те ещё заразы.

Бородачи помрачнели.

– Да, Страж, новости ещё хуже, чем мы решили в самом начале, – сделал вывод Гролин. – Надо спешить…

К Резанскому тракту вышли где-то за час до темноты. На перекрёстке стояло очередное село, заметно больше той деревни, где мы так задержались. Деревушка, пройденная нами примерно на полпути, и вовсе не шла в сравнение. Интересно, куда вёл этот полузаброшенный просёлок, уж не к месту ли торговли с эльфами?

Село выглядело странно пустынным, поразительно мало народу было на улицах. Наше недоумение развеял ветхий дед, сидевший на лавочке у ворот. Оказывается, какой-то жрец выступал на площади. Что ж, посетим митинг, послушаем, о чём речь. Ещё на подходе я начал улавливать отдельные слова. Вроде как вещает о всеобщем равенстве, братстве и вечных ценностях – репертуар вполне предсказуемый. Я бы и не пошёл на этот концерт под открытым небом, но, боюсь, и местные власти, и те, кто мог бы предоставить нам ужин и ночлег – все там.

Рост позволил мне рассмотреть оратора, едва подойдя к толпе. Эдакий бурно жестикулирующий плешивый колобок, полтора метра диаметром. Пока мы добрались до места, он успел сменить пластинку и сейчас проповедовал что-то про… орков! Хм, это может быть забавно, послушаем.

– Что мы знаем о наших южных соседях? Что мы слышим о них изо дня в день, из года в год? 'Дикари', 'людоеды', 'кровожадные чудовища'. А какое право мы имеем навешивать такие ярлыки? А вы думали, что такое отношение само по себе оскорбительно и провокационно? Не сами ли мы провоцируем зеленокожих степняков на грубое отношение к нам? Подумайте – если бы нас называли постоянно чудовищами, дикарями и людоедами – вам не было бы обидно? Не захотели бы вы наказать обидчиков?!

Что он несёт?! Что за предтеча социальных извращений моей родины?! Ему же голову открутят, и правильно сделают! Хотя…. Здесь, за спиной Ордена, люди давно не знали орочьих набегов. Вот парой тысяч километров восточнее его бы точно уже линчевали, а здесь – здесь пока слушают, уши развесив.

– И, я вас спрошу, где доказательства кровожадности и дикости кочевников с юга, обзываемых орками? Пять лет, как в горах нет Ордена, искусственно разделявшего наши народы – и что? Где орды кровожадных дикарей, которые должны были, по уверениям некоторых, затопить наши земли? Наши южные соседи уже вполне доказали свой мирный нрав, если их, конечно, не провоцировать!

Так, а это уже статья. Это уже прямое оскорбление Ордена, не считая ряда имперских законов. Тут уже я просто обязан заткнуть фонтан. Я стал проталкиваться вперёд. Тем временем Геббельс местного разлива продолжал вещать:

– Кто-то из вас видел хоть одного орка на наших землях? Нет, и я в этом уверен! Степным кочевникам совершенно не нужны наши леса, что бы там ни говорила ксенофобская пропаганда! И вообще, чем и кем доказана крово…

– Я видел. Орков. Тут, рядом, – перебил я, протолкавшись, наконец, к помосту.

Демагоги вообще не любят диалога, их стезя – монолог, и любые попытки отвечать им, особенно – с применением конкретных фактов вызывают дикое озлобление. То есть реакция была вполне предсказуемой:

– Охрана! Немедленно уберите этого пьяного бродягу! – заверещало существо на подставке.

– Ах, так тут есть охрана? И где она?

Я увидел десяток бойцов в униформе. Мои познания в местной геральдике не позволяли определить их принадлежность, ясно только одно – представители регулярного войска.

– И почему эта самая охрана старательно игнорирует нарушения имперских законов?

– А сам ты кто такой? И зачем лезешь в проповедь? – насупившись, спросил командир вояк.

– Оно спросило – я ответил. Про орков, – ответил я на второй вопрос. – А что до того, кто я…

Я потянул из ножен меч, что вызвало у охранников некоторую суету. Или из-за клокотавших во мне эмоций, или ещё от чего, но он уже пылал своими спецэффектами.