— Я молода душой, Ким. У нас возраст молодежи до сорока пяти лет, если ты не знал.
Ну-ну.
— Ты смотрела, что там внутри?
— Как я могла? — Алиса картинно открыла рот. — Это же подарок тебе от дамы. Ты должен открыть его сам, в гордом одиночестве.
Она приложила палец к губам. — Учти, судя по звукам, там чугунная ванна. Видимо, я отстала от тенденций в области романтических посылок.
— Скорее всего, это для работы. — пояснил я. — Мне стоит взглянуть.
— Не буду тебе мешать. Если что, я в своей комнате. — Алиса подошла и щелкнула меня по носу. — Кстати, я сегодня взяла работу на дом, поэтому скажи Олегу, чтобы он не орал, будто вещает с броневика.
— Не думаю, что это возможно. — скривился я.
51 — Шесть Сотен Звезд
Вытащил коробку на середину комнаты. Не такая уж она и тяжелая, килограмм двадцать максимум. Наверное, Вика не хотела привлекать к себе слишком уж много внимания, таская ее на собственном горбу.
Я оторвал крышку. Внутри оказался какой-то большой сверток, а сверху — еще одна маленькая коробочка с праздничным бантиком. В ней — вырванный тетрадный листок. Вика могла позвонить мне, либо послать сообщение. Но она решила, что вести себя как школьница из семидесятых будет проще.
— Миленько. — хмыкнул Дурак.
Под запиской лежал золотистый цилиндр, толщиной с палец. Его можно было разделить надвое, покрутив составные части в разные стороны.
— Это что еще? — спросил я.
— Вот тебе справка все объясняет, но ты все равно задаешь вопросы, Артур… — возмутился внутренний голос.
— Ну извини. У меня после этой драки голова как Дом Советов. Я не знаю, что там еще за связь с предметами, и зачем мне это нужно. Кстати, я хотел еще кое о чем спросить.
— Валяй.
— Что именно я там сделал? Это ведь была очень мощная атака. — если бы не регенерация, беглец точно бы больше никогда не встал. — Откуда оно взялось?
— Как тебе объяснить, Ким… — он вздохнул. — Оно всегда было в тебе. Твоя способность это часть твоей души, часть твоей личности. Она навсегда остается внутри.
— Я не очень понимаю.
— Все очень просто. Человека формирует опыт. Радости и огорчения. Ты кусок глины, из которого жизнь лепит нечто определенное. Амаравати видит эту форму, видит самую суть. Даже если ты ее не видишь.
— Можно хотя бы сегодня не говорить загадками?
— Вспомни, Артур. Вспомни всех тех людей, которые смотрели на тебя свысока. К примеру, когда тебе было шестнадцать, и ты в последний раз сменил в школу. Помнишь того рыжего пацана со сломанным носом?
— Откуда ты об этом знаешь? — удивился я. — Вообще-то, я ему нос и сломал.
— Я это ты. Ты это я. Мы одно целое, и, если честно, я устал тебе об этом говорить. Так помнишь. Та еще падла. Как там его звали… Коля? Митя? И за что он тебя так возненавидел?
— Да хрен его знает. Выпендривался просто. И еще, он кажется был немного расист.
— А помнишь того мужика, который думал, что хочешь увести у него девчонку? Кажется, это было когда ты жил в общаге. Они потом еще вместе собрались и так отлупили тебя, что ты неделю с кровати встать не мог.
— Товарищ, а к чему мы вообще вспоминаем всех неприятных людей из моего прошлого?
— Ты сам спросил, я объясняю. Помнишь, как ты злился на них?