Рольф в лесах

Изерд у Платсберга и Шамплейна, Макомб в Берлингтоне напрягали все силы, чтобы приготовить врагу достойную встречу. Изерд собрал четырёхтысячную армию, но тут поразительный и губительный приказ из Вашингтона предписал ему оставить предполагаемый театр военных действий у Шамплейна и перебросить свою армию в Сакетс-Харбор, которому ничто не угрожало. Он возражал как гражданин, но подчинился как солдат, и Макомб остался оборонять озеро Шамплейн на суше, имея в распоряжении три с половиной тысячи солдат.

Едва Изерд ушёл из Шамплейна, как английские войска под командованием Брисбейна двинулись вперёд и заняли его покинутый лагерь.

Рольф, примерно определив их численность, тут же отправил Куонеба с донесением, а сам ночью ушёл на десять миль по дороге к Чейзи. За это время он успел перезнакомиться со многими обитателями здешних мест, и его всюду принимали сердечно — и не только потому, что он был разведчик и рисковал жизнью ради родной страны, но и потому, что красивый, умный, молчаливый юноша всем внушал симпатию. Давно известно, что в светской гостиной простой охотник чувствует себя свободнее простого фермера. Он умеет соблюдать спокойную невозмутимость, не смущаться по пустякам и держится с достоинством, вызывающим невольное уважение. В гостиных Рольф был истинным охотником, а потому самые именитые люди в окрестностях озера Шамплейн охотно принимали его у себя. В сентябре 1814 года он гостил у судьи Хаббла в Чейзи: уходил в разведку каждый день, а ночевать возвращался под радушный кров судьи.

И вот 12 сентября с вершины высокой сосны на лесном холме он увидел, что у Шамплейна сосредоточена армия численностью в десять, если не в пятнадцать тысяч человек, и авангард уже движется по дороге на Чейзи.

Судья Хаббл поспешно созвал испуганных соседей, чтобы обсудить с Рольфом положение и, главное, решить: «Как быть с нашими семьями?»

Кто-то один принялся с ненавистью поносить англичан:

— Помните, как они сожгли Вашингтон? А в Бланденсберге не щадили даже женщин и детей!

— Про женщин и детей всё оказалось чистейшей выдумкой, — возразил Хаббл. — А единственный мародёр, ограбивший чей-то дом, был расстрелян собственным офицером.

Другие поддержали судью: в Платсберге англичане никому ничего дурного не сделали. Полковник Мэррей строжайшим образом приказал не трогать частные дома, а жгли только военные склады да казённые здания. Правда, офицеры квартировали у местных жителей, но они за всё платили, а если что и случалось, так по недоразумению. И за испорченный ковёр английский офицер, у которого тогда не было денег, прислал возмещение через несколько месяцев.

В конце концов было решено, что Хаббл с Рольфом и всеми мужчинами селения присоединятся к американской армии, а женщины и дети останутся дома.

Однако, когда мужья и отцы целовали на прощание своих домашних, многие щетинистые щёки увлажнились слезами при страшной мысли: «Это же война!» Но они торопились успокоить себя: «Ведь известно, что англичане старательно следят, чтобы с женщинами и детьми ничего плохого не случилось!» И они вытирали слёзы, подавляли готовые вырваться рыдания, вскидывали ружья на плечо и уходили воевать, оставляя семью на милость Бога и англичан.

И последние не обманули их ожиданий. Под угрозой смертной казни сэр Джордж Превост добился скрупулёзного соблюдения приказа, запрещавшего причинять какой-либо вред детям, женщинам и их собственности. Как и прежде, мирные жители остались целы и невредимы, невзгоды же терпели лишь те немногие, кто из страха всё-таки укрылся в безопасности среди лесистых холмов.

Сэр Джордж Превост со своим штабом из десяти офицеров остановился в доме судьи Хаббла. Миссис Хаббл нелегко было готовить завтраки, обеды и ужины для такой большой компании, но обходились они с ней почтительно и каждый вечер, не зная, долго ли ещё тут пробудут, оставляли на столе деньги за стол и постель.

Так прошло три дня, а затем отряд приготовился выступить.

— На этой неделе Платсберг, а на следующей — Олбени, и потому, сударыня, разрешите с вами проститься, — учтиво сказали они и весело вскочили на лошадей.

— До свидания, господа, но расстаёмся мы не надолго: ведь вы скоро вернётесь, повесив носы, — ответила она.

— Если бы это сказал мужчина, — воскликнул сэр Джордж, — я потребовал бы от него сатисфакции, но прекрасной даме и нашей очаровательной хозяйке я только дам обещание: когда ваше пророчество сбудется, каждый из моих офицеров во главе со мной, проезжая мимо, бросит к вашему порогу свой кошелёк!

И они двинулись дальше: тринадцать тысяч отлично обученных солдат, а между ними и Олбени — ничего, кроме двухтысячной регулярной армии да четырёх тысяч неопытных ополченцев, и ещё — Макдона на озере.

79. Подвиг Макгассина