Рольф в лесах

Ни один хороший разведчик нарочно трудностей не ищет, избегая ненужной траты сил, приберегая их на случай необходимости. Убедившись, что им оставаться в ельнике не меньше суток, Куонеб с Рольфом постарались устроиться как можно удобнее. Лыжами они выкопали в сугробе круг шагов десять в поперечнике, насыпав по краю снежный вал общей высотой футов в пять. Затем они нарубили побольше мелких ёлок и уложили их между стволами деревьев у края кольца, так что их убежище окружили стены густого лапника высотой в десять футов, почти сходившиеся вверху и разделённые какими-то пятью футами. Сухих еловых поленьев у них было хоть отбавляй, и, расположившись на пышном ложе из веток бальзамической пихты, укутанные в одеяла, они чувствовали себя как нельзя лучше. Куонеб мирно курил, Рольф зашивал прореху в меховой куртке, посвистывал ветер, и в потрескивание горящих полешек то и дело вплеталось шипение ледяных игл, которые он швырял на раскалённые угли. Эту однообразную, убаюкивающую мелодию вдруг нарушил хруст снега под чьей-то ногой. Рольф потянулся за ружьём, еловая стена затряслась, и на них скатился снежный ком, который тут же превратился в Скукума, и пёсик хвостом, лапами и всем телом принялся выражать восторг от воссоединения с ними. Они оставили его в надёжных руках, но согласия у него не спросили. Задавать вопрос: «Что же нам с ним теперь делать?» — было бессмысленно. Скукум всё решил за них, а каким образом — этого он так никогда и не объяснил.

Прав был тот первый мудрец, который заметил, что ждать — самый тяжкий труд. Но утром ветер ослабел. Минутами даже наступало полное затишье. И наконец совсем развиднелось.

Куонеб выбрался на завал оглядеться и объявил:

— Ак! Можно идти.

Тучи расходились, всё чаще проглядывало солнце, но ветер продолжал налетать бешеными порывами, мороз крепчал, и снег всё ещё сыпался. Бедняге Скукуму приходилось хуже, чем людям. Они-то шли на лыжах! Но он держался молодцом и бодро трусил за ними. Будь он способен на философские размышления, то, возможно, сказал бы: «Отличная погода! Тут уж блохи не разгуляются!»

День прошёл без происшествий, только холод оставался лютым, и оба опять обморозили щёки, чаще повёрнутые к северу. На ночь они удобно устроились в нише под скалистым выступом. Утром вновь разыгрался буран, но задерживаться они больше не хотели и пошли дальше, определяя путь главным образом по направлению ветра. Дул он с северо-запада, и, пока его жгуче-ледяной бурав сверлил их правые щёки, они знали, что не сбились с дороги.

С каким облегчением они устроились вечером на ночлег и оттёрли окостеневшие лица! А на утренней заре — снова вперёд. За ночь ветер как будто утих, но вскоре им навстречу побежали снежные волны, воздух наполнила колючая пыль, и они уже ничего не видели дальше пятидесяти шагов и перед собой, и сзади, и справа, и слева. И до чего же они замешкались! В Огденсберг им следовало прийти на четвёртый день, но до него было ещё далеко. А как далеко, они не знали: ведь за всё это время они не вышли ни к одной ферме, не встретили ни единого человека.

69. Огденсберг

Буран бушевал и на следующий день, но вдруг Скукум дал недвусмысленно понять, что он что-то чует.

Всегда полезно выяснить, почему ваша собака заволновалась. И Куонеб внимательно посмотрел на Скукума. Мудрый пёсик энергично нюхал ветер, задирая голову! Он не прижимал нос к снегу, загривок у него не щетинился, и шерсть на тёмном пятне, которое обязательно бывает у хвоста всех серых или золотистых собак, не вздыбилась.

— Он унюхал дым, — заключил индеец.

Рольф вопросительно махнул рукой туда, откуда дул ветер, и Куонеб кивнул. Следовало выяснить, кто развёл огонь, дымом которого повеяло на них. До пограничной реки Святого Лаврентия было рукой подать, и поблизости мог устроить бивак небольшой вражеский отряд. Правда, не исключалось, что это были свои, а вероятней всего, дым поднимался из трубы какого-нибудь поселенца, и разведчики повернули туда, надеясь получить от него необходимые сведения. Теперь ветер дул им не в правую щёку, а в лоб. Рольф всё ускорял и ускорял шаги и скоро далеко опередил Куонеба, однако следя, чтобы индеец не потерял его из виду. Через милю дорога пошла под уклон, лес стал гуще, ветер слабее, и летящий снег уже не так слепил глаза. Тут Рольф наткнулся на вьющуюся между деревьев длинную выемку с твёрдым снегом на дне. Это, как он рассчитывал, была занесённая бураном утоптанная тропа к жилью, которое учуял Скукум.

Он обернулся и сделал знак Куонебу, чтобы тот остался его ждать, и осторожно пошёл по тропе. Минут через двадцать лес заметно поредел, и ещё через минуту Рольф увидел расчищенный берег широкой реки, лесопильню, а вокруг неё обычное скопление хижин, навесов и штабелей брёвен.

Но почему никто не работает? Рольфа это обеспокоило, но затем он сообразил, что день воскресный, и, направившись к ближайшей хижине, смело спросил хозяина, назвавшись охотником и объяснив, что заблудился в буране.

— А кто ты такой будешь?

— Траппер.

— И куда идёшь?

— Мне бы до города добраться. Который тут поближе?