Роли леди Рейвен. Том 1 (СИ)

– Алхимия всегда пыталась раздвинуть границы возможного, так что в ней, теоретически, возможно все, – пафосно изрек он.

Второй подпункт украсил траурный грифель.

– В целительской науке уже который год активно мусолят тему замены органов, пересадку больным – здоровых, – снова подал голос наш патологоанатом. – Помните с пяток лет назад все газеты трещали о том, как парочка людей резала, потому что университет за свежие трупы неплохие денежки отваливал? Чем не аналогия, только частная?

– Дело. – Трейт нехотя кивнул, все еще не одобряя джентельменский поступок коллеги.

– Заменять больной орган больным? Как-то не по-целительски… – Я подала голос, и в комнате на мгновение повисла оглушительная тишина. Такая, что даже слышно было, как яростно раздулись крылья трейтовского носа.

– Печень пьяницы, – первым догадался Тарн Гейл. – И то верно. Даем маньяку право на ошибку?

– А у остальных все в порядке? – Я посмотрела на Ричи, по болячкам он у нас главный.

Патологоанатом пожал плечами.

– Мне, знаете ли, несколько сложно судить, в каком состоянии находились удаленные органы. Вот если бы их нашли… но общую оценку состояния организма я делал для каждого, посмотрим, возможно, что-то выявить по побочным симптомам. Личности же по-прежнему не установлены. А так можно было бы знакомых-родственников опросить…

Он метнул выразительный взгляд в высокого, крайне привлекательного Орриса Майновера, который, собственно, именно этим и должен был заниматься. И я умиленно подумала, что суровый мужской коллектив мало чем отличается от родного сердцу женского серпентария.

– А что если ему больные и нужны? Проводит какие-нибудь исследования по оздоровлению отдельных органов…

– А чем ему тогда мертвецкие при больницах не угодили? И больных в изобилии, и подробный анамнез в наличии, – возразил Ричи. – А при должной сноровке, которая у нашего маньяка в наличии, «пропажу» могут даже и не заметить, в том случае, если согласия родственников на удаление нет.

– Вернись к трупам, займись составлением списка возможных болячек, – кивнул ему Трейт. – Вытряси из них все, что можно. А ты, Оррис, отложи все, подключи полицию – герцог соответствующее распоряжение подпишет – и давай уже из-под земли мне достань тех, кто знает погибших.

Он все-таки вывел на доске «целительство» и после этого обвел всех строгим взглядом.

– По деньгам все?

Коллеги переглянулись и неопределенно пожали плечами.

– Значит дальше.

– Сумасшествие, убийства ради удовольствия. – Тарн озвучил последнюю версию.

Самую нелегкую, надо признать. Психов в столице вагон и маленькая тележка. Опасных, правда, только тележка, но и тех поди перелови. Психов-магов – еще меньше, но лично я пока что склонялась к тому, что магией убийца не владел, а пользовался амулетами. В каких целях – пока неясно, но как иначе объяснить отсутствие личных следов? Каждый маг пропускает Источник сквозь себя, преобразует его, оставляя след, отличный от фоновых колебаний. По нему далеко не всегда можно найти исполнителя чар, но тем не менее. Только юные магические дарования, еще не овладевшие даром в полной степени, колдуют прямыми всплесками Источника, но в десяти-тринадцатилетнего Живодера мне не верилось.

– Еще?

– Личные мотивы, – внесла предложение я, но Трейт пропустил его мимо ушей.

– Карванонская трагическая история любви, ненависти, дружбы и предательства, – подмигнул мне Ричи.

– Так и запишем, – кивнул первый криминалист. – Личные мотивы…

Я досадливо прикусила губу. Да чтоб ты подавился своей злобой!

– Еще? – Трейт оперся руками на стол, навис над нами лезвием гильотины.

Путных идей в голову не приходило. И не только мне, так что в ход пошли бредовые:

– Каннибализм? – настолько неуверенно произнес Оррис, что было совершенно очевидно, что и сам он подобное не представляет.

– Проспиртованная печень – деликатес-с-с, – прошипел Свен. – И что может быть вкуснее свежего кишечника?

Меня невольно перекосило. Нет, криминалистика – это, конечно, очень интересно, но и интересности есть пределы, а потому прежде, чем мужчины увлеклись, исключительно развлечения ради, перечислением прочих гастрономических изысков, я поднесла пальцы к носу и прикрыла глаза:

– Мне сейчас станет дурно!

И когда меня прожег звереющий взгляд начальника, безмятежно пояснила:

– Я леди, господин Трейт, мне можно!

– Я не леди, но мне тоже дурно! – закатил глаза Ричи.

Трейт, уже собравшийся высмеять тонкую душевную организацию (читай – бесполезность) женщин, обвел нас всех свирепым взглядом:

– Так! Все нежные натуры – одолжили у леди Эрилин нюхательные соли! И если соберетесь блевать – блюйте молча! Остальные продолжили обсуждение дела. По делу!

Я с сожалением развела ладонями, глядя на патологоанатома – извини, солей не захватила, и тот в ответ лишь ухмыльнулся. Версии посыпались с вялым энтузиазмом – для проработки достоверных-то не хватает данных, что уж о мудреных говорить.

– А может он приезжий, вот и сроки так скачут…

– А может он фетишист…

– А может он модель человека собирает…

– А может он – она, – проворчала себе под нос я, не особенно надеясь быть услышанной.