Роман

- Я знаю, - помолчав, ответила она, - И именно поэтому мне все кажется чудом. Чудо, что мы встретились, чудо, что мы так любим друг друга.

- Чудо, что мы никогда, никогда не расстанемся, - быстро заговорил Роман, - Я не просто верю в это, я знаю это, как знаю то, что я жив, что я не умер.

- Ты веришь в нас? - спросила она его.

- Верю! - со страстью в голосе произнес он, - Я верю в тебя и в себя верю. Сегодня моя вера укрепилась еще больше.

- И моя, и моя! - воскликнула она, - Я сегодня словно сгорела и возродилась заново, это так трудно объяснить, но теперь я совсем новая и я ничего, ничего не боюсь! Понимаешь? Я с тобой, я вся с тобой, мой любимый, мой единственный человек, я жива только тобой!

Порывисто обняв его, она замерла. Снизу донесся приглушенный смех.

- Неужели они сели играть в карты? - удивился Роман, гладя ее волосы.

- Пусть они играют во что угодно, нам все теперь безразлично, - шептала Татьяна, - Мы одни с тобой, и никого больше не будет, кроме тебя и меня. Никого!

Она вдруг высвободилась из его объятий и, закрыв лицо, закружилась по комнате, радостно повторяя:

- Никого! Никого! Никого!

Край ее белого платья задел деревянный колокольчик, оставленный ею на трюмо. Колокольчик упал и покатился по полу. Она остановилась и подняла его.

- Вот он, милый подарок! - улыбнулась она, тряся колокольчиком и показывая его Роману, - Мне он нравится больше других.

- Мне тоже, - Роман посмотрел на уставленный подарками стол, - Он действительно лучше всех... хотя, ты знаешь мы забыли еще одну коробку. Вон та, за цветами. Это подарок Клюгина...

Роман взял ту самую длинную тяжелую коробку, развязал ленту. В коробке во всю длину лежал скомканный кусок черного бархата.

В него было завернуто что-то тяжелое.

- Что это? - спросила Татьяна.

Роман развернул бархат, и в руках его оказался красивый топор с толстым, как у колуна, лезвием и длинным дубовым топорищем. На лезвие было выгравировано:

Замахнулся - руби!

Роман с улыбкой разглядывал топор:

- Только Клюгин способен на такие подарки!

- И Парамоша! - заметила Татьяна, тряся колокольчиком, - Мне так нравится этот звук. Он действительно какой-то неземной, не для людей.

- А мне нравится топор, - Роман гладил и сжимал удобную ручку, Понимаешь, я... очень люблю Клюгина. Это удивительно честный человек. Он честен перед самим собой и перед всеми. Мы все время спорим с ним, потому что его взгляды мне совершенно чужды. И тем не менее, я люблю его.

Татьяна потрясла колокольчиком:

- Тебе нравится?

- Да, - ответил он, - А тебе нравится этот топор?

- Да, он красивый и удобный, - кивнула она, - Но колокольчик мне нравится больше. Никогда я не слышала такого интересного звука. Послушай!

Она трясла колокольчиком, и они слушали деревянный звук.

- Очень приятный, необычный звук, - произнес Роман после долгой паузы, Вообще, колокольчик и топор - самые необычные подарки, и ты знаешь, они как-то очень хорошо на меня подействовали. Они меня успокоили. Вот я держу этот топор, слушаю колокольчик, и мне очень спокойно.

- Мне тоже! - воскликнула Татьяна, - Мне очень, очень спокойно. А когда ты сказал, что и тебе спокойно, мне совсем стало хорошо! Послушай!

И она снова стала трясти колокольчиком.

- Еще, еще! - попросил он, глядя ей в глаза, и долго, неподвижно слушал деревянный звук.

- Тебе нравится? Правда? - спросила она, - Ведь правда чудесно он звучит?

- Правда, правда, любовь моя! - радостно ответил он, - Знаешь, мне кажется, я все понял. Я понял всё!

Он взял ее за руку:

- Пойдем! Я знаю что делать. Пойдем.

Подойдя с топором в руке к двери, он отпер ее, взял Татьяну за руку и вывел за собой в коридор.

- Позвони, позвони еще! - попросил он ее и повел по коридору.

Татьяна трясла колокольчиком.

Они прошли к лестнице и стали спускаться вниз.

В доме было тихо. Только из дядиной комнаты слышались приглушенные голоса. Спустившись вниз, Роман провел Татьяну в бильярдную. Пока она, стоя возле уставленного остатками чистой посуды бильярда, трясла колокольчиком, он задернул шторы на окнах и попросил отойти ее в дальний угол.

- Стой здесь и звони, - сказал он и вышел за дверь с топором в руке. Подойдя к дядиной комнате, он осторожно открыл ее и, просунув лицо в щель, тихо позвал:

- Дядюшка, можно вас попросить выйти на минуту?

Сидящие за столом Антон Петрович, Куницын, Красновский, Рукавитинов, Клюгин и отец Агафон повернулись к двери:

- Ба! Роман Алексеевич!

- Присоединяйтесь к нам!

- А мы думали, вы уж почивать изволите.

- Ромушка, голубчик...

Антон Петрович отложил карты:

- Простите, друзья, вернусь - дометаю.

Он встал и вышел за дверь. Роман же, быстро пройдя в бильярдную, высунулся из-за двери:

- Прошу сюда, дядюшка.

Антон Петрович двинулся по коридору и вошел в бильярдную.

- Танюша! - удивился он, заметив стоящую у окна и трясущую колокольчиком Татьяну, - И ты здесь?

Татьяна молча смотрела на него.

Роман закрыл дверь за дядюшкой и повернулся к нему, держа в правой руке топор.