Роман

Какая— то смутная догадка, тень мысли, мелькала в мозгу, но поймать ее Алла не успевала.

Оставалось ощущение, что эта мысль уже посещала ее, и это неузнавание было мучительно.

Алла набрала ванну воды и сидела в душистой пене с бокалом в руке, пока коньяк не кончился. В желудке ее он зажег солнце, тело расслабилось, накатилась сонливость, и Алла, двигаясь очень медленно — не было сил шевелиться быстрее — вылезла из ванны, вытерлась и рухнула в постель, даже не выпустив из ванны воду и бросив полотенце на полу.

Заснула она мгновенно и так же мгновенно проснулась — было утро, часы показывали девять часов, в комнате было темно от закрытых ставень, но было слышно, хоть и приглушенно, что буря не утихла.

Под дверью поскуливал Рекс. С вечера Алла заперла дверь спальни — слишком много было в доме чужих людей — и пес не смог войти, чтобы разбудить ее.

— Как же быть с собаками, — в панике подумала она. — Ведь им нужно гулять, это не кошка, тазиком с песочком не обойтись.

Она уже хотела вскочить с кровати, чтобы выпустить собак на прогулку, но вспомнила, что в подвале есть дверь, ведущая на задний двор, а в ней специальная дверка для собак, чтобы они могли выйти сами, не тревожа хозяев. Было ясно, что собаки, скорее всего, уже побеспокоились о своем туалете, поэтому Алла решила полежать еще пару минут и додумать то, что не получилось понять перед сном.

Что ее тревожило?

Это она знала. Ее тревожило появление Зойки.

— И мотоциклистов тоже, — сказал кто-то внутри ее сознания.

— Да, и мотоциклистов…

Появление Зойки было странным, а уж эта авария… Куда они ехали? Шоссе было проложено специально для поселка и кончалось тупиком. И почему они появились сразу за Зойкой?

Ей подумалось, что они из-за Зойки приехали сюда. Но зачем?

Тут еще буря эта…

В этот момент в дверь постучали и детские голоса заверещали:

— Мама, ты проснулась? А то все уже встали, завтракать зовут.

— Доброе утро, мои хорошие, встаю, — ответила Алла, решив сегодня же выяснить все, что ей было непонятно.

Сделать это ей не удалось. Но зато непонятного стало гораздо больше.

Спустившись, Алла увидела, что все уже сидят вокруг накрытого стола, на котором стояли большая миска с салатом, блюдо сырников и керамический горшочек со сметаной.

— Ничего себе, — удивилась она, — кто это такие деликатесы приготовил?

— Плод коллективного труда, — ответил Николай, — садитесь, нужно быстро съесть сырники, пока не остыли.

Завтракали в молчании. Зойка сидела скучная, ела, не поднимая глаз.

Толик опять предался обжорству, а «мотоциклист» — как его мысленно называла Алла — все время к чему-то тревожно прислушивался.

Выглядел он лучше, чем вчера, но ссадины на лице были ужасными. Левая, поврежденная, рука была свежеперевязана и подхвачена косынкой, сложенной из полотенца.

— Николай постарался, — подумала она и поняла, какое большое везение — присутствие здесь этого спокойного и умелого человека.

Она с благодарностью подняла на него глаза и увидела, что его напряженный взгляд устремлен на Зойку. Он, явно пытался что-то понять, но Зойка глаз от тарелки не поднимала, и Николай отвернулся от нее.

Когда все поели, Николай сказал:

— Нам сидеть в доме не меньше двух дней, поэтому я предлагаю распределить домашнюю работу между всеми. Алла Сергеевна, какие у вас планы?

— Да я хотела уборку сделать. Ани вчера не было, сколько шторм продлится, не понятно, не сидеть же в грязи. И обед нужно приготовить…

— Так, Зоя, что Вы предпочитаете — уборку или мыть посуду?

Зойка скривилась:

— А чего список развлечений короткий, да и мероприятия скучные? Я предпочитаю танцы.

— Вот когда уберем и все сделаем, можно будет и танцы устроить.

— Ура! — закричали дети, — а давайте бал устроим! Маскарад, с костюмами! Мам, давай, а?!

— Хорошая идея, мы ее обдумаем.

Николай смотрел на Зойку:

— Зоя, я жду вашего ответа.

— А ничего не делать нельзя?

— Можно. Но тогда к обеду мы вас не пригласим.

Зойка пренебрежительно дернула плечом — дескать, плевала я на ваш обед, но все-таки ответила нехотя:

— Ладно, сделаю уборку. Во всем доме, что ли?!

— Кроме запертых комнат, моей спальни и детской, — поспешила успокоить ее Алла.

— И то хорошо, что барыню с барчатами не придется обслуживать…

— Зоя, — голос Николая выдавал его гнев, — держитесь рамок, пока я не принял меры.

— Тю! А какие ты можешь принять против меня меры?! Ты кто?! Адъютант! А я родственница настоящей хозяйки, а не этой… — она мотнула подбородком в сторону Аллы, — поэтому сиди тихо, чтобы я тебя похвалила и хозяйке про тебя ничего такого не рассказала. Еще непонятно, чего ты так о ней заботишься! Рога, что ли решили муженьку…

Закончить тираду она не успела. Николай схватил ее за руку и вытащил из кухни под ее крики:

— Отпусти, козел, не смей меня трогать!

В кухне все сидели, как громом пораженные. У детей были круглые глаза, Толик, открыв рот, смотрел на кухонную дверь, «мотоциклист» весь сжался и побледнел.

Алла ничего не могла понять. Ясно было, что эта вспышка была вызвана не требованием Николая заняться уборкой. Но чем?!