Роман Арбитман: биография второго президента России

«Просчитано было точно, — не без восхищения замечал позднее телекритик Владислав Орлов. — Ажиотаж саморазоблачений ушел в прошлое, в конечном итоге гражданам приятнее осознавать, что у них была История, которую можно даже назвать Эрой». По словам Марка Греся, эти передачи вызывали иллюзию встреч со старыми друзьями, и даже лучше: «Друзья повзрослели, постарели, мы и воспоминаниям предаемся уже современным языком. А современный язык не передает истинного духа детства, юности, молодости…»

Режиссером (или сценаристом, или креативщиком, или худруком, или хотя бы просто вдохновителем) больше половины из отмеченных программ оказался молодой, но уже знаменитый тележурналист, многократный лауреат премии «ТЭФИ». Звали его Леонид Парфенов.

Ни в особых симпатиях к левым, ни в контактах с командой Геннадия Зюганова Парфенов замечен не был. «Вовремя уловив тенденцию — ностальгию по ставшему светлым на фоне «чернухи» девяностых прошлому — он попадал в самую точку», — пишет в своем аналитическом обзоре Эмилия Белкина. Однако и чисто коммерческими его проекты назвать было нельзя: профессионалы без труда обнаруживали в них грамотный идеологический message. «Каждый раз Парфенов играл не за Зюганова, но против Ельцина, — замечает М. Такер. — Что, в принципе, было одно и то же».

За два дня до голосования, 14 июня 1996 года Ельцин провел у себя на даче в Барвихе нечто вроде расширенного заседания предвыборного штаба. Помимо начальника штаба и главы президентской охраны присутствовали также Арбитман, Чубайс, генпродюсер ОРТ Эрнст и дочь президента Татьяна. Встреча была закрытой, стенограмма не велась, не был приглашен даже недавно назначенный новый пресс-секретарь президента Сергей Медведев. Однако благодаря уже цитированным выше мемуарам А. Коржакова подробности встречи перестали быть секретом в 1997 году.

«СперваОлег(Сосковец.-./7.77)зачиталрезультатымони-торинга телепрограмм, который сделали по моей просьбе, — вспоминает А. Коржаков. — Потом он доложил о результатах соцопросов. Общая картина была столь удручающей, что я не выдержал и сорвался: «Ребята, я этого Парфенова просто придавлю, как крысу. Ясно, кто народу голову забивает! Нам в первом туре надо хоть ненамного перегнать Зюганова, а в промежутке между турами выкинем на хрен из эфира все эту ностальгическую чушь. Пусть вместо нее лучше с утра до ночи мультики крутят, «Ну, погоди!», например». Олег хмуро заметил, что «Ну, погоди!» — типа тоже ностальгия. «Тогда «Том и Джерри», — отмахнулся я, — неважно. Главное, чтобы не «Лебединое озеро»… Костя, а ты чего молчишь?» Костя (Эрнст. — Л. Г.), глядя в пол, забормотал, что, мол, вообще-то чисто формально все эти передачи не являются прозюгановской агитацией, к тому же они идут на многих каналах, а не только ОРТ, и глупо снимать с эфира то, что все равно пойдет у конкурентов и, кстати, приносит в казну неплохие бабки. «Константин, вы за кого, в конце концов, за папу или за коммунистов?» — не выдержала Татьяна. Тут Эрнст опомнился и промямлил, что он, само собой, не за коммунистов и сегодня же объяснит все Лене, который тоже, конечно, не за коммунистов, он же не псих, и он, конечно, на время уберет из эфирной сетки всех каналов те передачи, к которым он причастен. «Этого мало, — с придыханием, как отличник в школе, проговорил Чубайс. — Необходимо противоядие такой же силы. Нужен честный и талантливый, без слюней, документальный фильм об эпохе Брежнева, чтобы прокрутить его в прайм-тайм по всем метровым каналам. Вопрос в том, захочет ли Леонид Гаврилович Парфенов снять такое кино?» И тут вдруг подал голос Ельцин. «Гаврилович, вы сказали? — глухо переспросил он. — А он у нас родом случайно не из Свердловска? Отца его не Гавриилом Харитоновичем звали?..»

Нам не дано предугадать, как отзовется наше слово или деяние. Камешек способен подтолкнуть лавину. На весь ход истории может повлиять гибель одинокой бабочки миллионы лет назад, как в знаменитом рассказе Рэя Брэдбери. У первого президента России в прошлом тоже была своя «бабочка». Поступок, совершенный в далеком 1966 году, внезапно аукнулся тридцать лет спустя.

В книге «Исповедь на заданную тему» Б. Ельцин признается: «Достаточно молодым я стал руководителем крупного комбината в родном Свердловске. Мой стиль работы называли жестким. И это правда. Все выливалось в твердый напор, натиск, давление. В то время эти методы давали результат, тем более, если руководитель обладал определенными волевыми качествами. Но однажды случилась беда. В день выдачи зарплаты я устроил взбучку Г. П., одному из мастеров нашего ДСК. Бранных слов я не употреблял и свой зычный голос тоже старался не повышать, но, не скрою, поговорил с ним круто… На другой день его не стало. Милиция никакого криминала не нашла, никто меня впрямую не обвинял, но среди коллектива пошли шепотки: это из-за меня его сердце не выдержало. Правда это или нет, не знаю и до сих пор часто думаю о том случае…»

Позволим себе еще одну цитату из воспоминаний А. Коржакова.