Роман галицкий. Русский король

Бояре помолчали. Чего уж говорить! Шибко потрепали их ляхи. Даже из них двое были ранены, а среди дружинников зацепило едва не половину.

Роман тоже молчал, разглядывая своих людей. Вдруг что-то словно кольнуло его:

- Где… где…

- Чего велишь, княже? - Иван Владиславич быстро наклонился к нему.

- Где ратник?.. Меня вынес… Где?

Бояре зашевелились. Кто-то отворил дверь, крикнул, чтобы позвали человека к князю.

Тот сыскался быстро. Пришёл крепкий молодой ещё парень с простоватым лицом, опушённым короткой бородкой. Взглянул на распростёртого на ложе князя без страха.

- Ты чей?

- Демьян я, - ответил тот. - Боярина Артемия сын. В дружине твоей…

- При мне будешь, - Роман вздохнул и закрыл глаза. Ошарашенный такой вестью Демьян застыл на месте.

Бояре потоптались и, глядя на неподвижное лицо князя, затопали было к двери, но тут Роман шевельнулся.

- Чего думаете делать, бояре? - молвил он.

- Дозволь, княже, слово молвить? - Иван Владиславич огляделся по сторонам. - Неча нам на чужой стороне счастья пытать. Сам видишь, княже, каковы в Польше дела вершатся. Усобица - аки наша! А сам ты не за своё раны получил.

- Правда, - ободрённые молчанием Романа, загалдели остсхльные бояре, - что это за помощники, коим самим подмога надобна?

Роман молчал, но глаза его недобро сузились, а на щеках сквозь бледность проступили алые пятна.

- К-казимиричи мне, - наконец выдохнул он зло, - они мне… н-не просто!.. Они… з-защитник я им!

- А тебя-то? Тебя-то кто защитит? - всплеснул руками Иван Владиславич. - Ты-то у нас один!

Роман ненавидел, когда ему в чём-то перечили или указывали на ошибки. Вскрикнув, он рывком приподнялся, замахнулся на бояр - и со стоном рухнул обратно на ложе. Сквозь повязку на плече проступила кровь.

Бояре скопом ринулись вон. Послышались крики - звали лекарей. Последним вышел Демьян - он всё ждал, что князь вот-вот окликнет его, прикажет что-нибудь. Не зря же повелел быть подле!

Епископ Пелко пришёл почти сразу. Только-только отхлынула боль, лекарь ещё возился у постели, когда он возник на пороге - строгий, сухопарый, сосредоточенно-торжественный. Лекарь мигом заторопился, подхватил свои пожитки и мышью шмыгнул вон. Роман мутным от недавней боли взором отчуждённо посмотрел на епископа. Ни одна жилка не дрогнула у него на лице, когда Пелко благословил его по католическому обычаю.

- Денно и нощно молятся все в Кракове за твоё здоровье, князь Роман, - молвил он, подходя к ложу. - Княгиня Елена глаз не смыкала, всё о тебе печалилась. Я сам молил Господа, дабы сохранил Он тебе жизнь.

Опасаясь говорить, Роман только кивнул. Взор его стал пристальнее.

- Тяжкие времена настали, - епископ подошёл ближе. - Не стало в людях мира. Брат идёт на брата, сын на отца. Стрый у сыновцев последнее отбирает, не жалеет сирот. А того не ведает злокозненный Мешко, что уж пятнадцать лет, как есть у князя Казимира и рода его священное право - отец сыну, а не брату передаёт стол.

Роман опять кивнул, бережа дыхание.

- А посему правда Божья на нашей стороне, - воздел палец Пелко. - И сгинет злокозненный Мешко, и расточится воинство его. И кто не с нами, тому гореть в геенне огненной и удел их - тлен и пепел.

Хорошо говорил епископ, но увлёкся, словно не раненого пришёл проведать, а вещал с амвона кафедрального собора. У Романа от тугой повязки спирало дыхание. Хотелось спать, тупо ныли нога и грудь. Голос Пелко неприятно звенел в ушах.

- А я, - так тихо, что метавший громы и молнии епископ не сразу понял, произнёс он, - а ко мне почто пожаловал, епископ?

- Ты нужен Кракову, - споткнувшись на полуслове, ответил Пелко. - Без тебя не выстоит древний город, падут стены его, и враг раскинет свой стан на пепелище его. Силён ты. Боится тебя Мешко, а рать княгини стоит за тебя. Защити город, соблюди нашу землю. Тогда и себе добудешь всё, что ни пожелаешь.

На многое намекал епископ, заманивал сладким посулом, который, конечно, никто не собирался исполнять.

Роман молчал, полуприкрыв глаза. Потом пошевелился на ложе.

- С дружиной поговорю, - наклонившись, услышал из его уст епископ, - како бояре мои порешат, так и сделаю.

Это было в княжьем непременном обычае - обо всём советоваться с думцами. Так делал Казимир, так делали все. Откуда было знать Пелко, епископу краковскому, что давно уже в подобных делах Роман решал всё сам. Но давать скорого ответа не хотел. Решил переждать, как всё повернётся.

Пелко обещал прийти на другой день, но ночью рана князя воспалилась, и бояре решили везти Романа во Владимир-Волынский. С плачем и страхом провожала его Елена Ростиславовна. Со дня на день ожидала она под стенами Кракова Мечиславовы полки, а её единственный защитник лежит пластом. Кто защитит её и её малолетних детей, когда придёт Мешко?

Не знала Елена, что князь Мечислав менее всего помышлял в тот день о войне. В тот час, когда епископ беседовал с Романом, Мешко, глотая слёзы, стоял над телом порубленного в битве при Мозгаве сына Болеслава.

Глава 4

1