Роман И.А. Гончарова «Обломов»: Путеводитель по тексту

Художественнаяубедительность образа Штольца не удовлетворила Гончарова, считавшего (не без учета негативно отнесшихся к Штольцу критиков), что в этом отношении «он слаб — из него слишком голо выглядывает идея» (8, с. 115). Но такова судьба большинства положительных персонажей и русской и мировой литературы, составляющих, по признанию Достоевского, самую трудную творческую задачу («Труднее этого нет ничего на свете…») ^[53]. Разве всех читателей эстетически удовлетворил «особенный человек» Рахметов из романа Чернышевского «Что делать?» (1863) и даже «положительно прекрасный человек» ^[54]Лев Николаевич Мышкин из «Идиота» Достоевского? К тому же как художественное создание Штольц проигрывает на фоне пушкинского Онегина, лермонтовского Печорина и самого Обломова, но не добродетельного помещика Костанжогло из второго тома гоголевских «Мертвых душ» или «постепеновца» Василия Соломина из тургеневской «Нови» (1876). В пользу творческой убедительности фигуры Штольца, наконец, говорит и тот факт, что этим героем Гончаров одним из первых в русской литературе предсказал (а быть может, и воспитал) реальных российских Штольцев как под немецкими, так и отечественными именами. Не таковы ли в России конца XIX — начала XX веков предприниматели-гуманисты барон фон Штиглиц и Карл фон Мекк, а также Савва Морозов, Савва Мамонтов, Павел Третьяков, Иван Сытин, Козьма Солдатенков?!

* * *

С наибольшей полнотой и очевидностью для читателя лучшие стороны натуры Ильи Ильича выявились в период его весенне-летней «изящной любви» с Ольгой Ильинской. Знакомство их мотивировано в романе инициативой Штольца: услышав проникновенный отзыв Обломова об арии Casta diva, Андрей Иванович, дабы «разбудить» друга, представляет его прекрасной исполнительнице этой арии («вот голос, вот пение! Да и сама она что за очаровательное дитя!». — С. 142). Вспомним, что и Обломову и «среди ленивого лежанья в ленивых позах, среди тупой дремоты и среди восхитительных порывов на первом планевсегда грезилась женщина…» (с. 159).

Ольга (от сканд. «святая») Сергеевна (Сергей — от римск. родового имени, возможно, «высокий», «высокочтимый») Ильинская (т. е. как бы предназначенная Илье) — десятаяиз девятнадцати действующих лиц романа. Иначе говоря, в их ряду она занимает центральноеи вершинное место, что, конечно, не случайно. Ольга Ильинская — положительная и главнаягероиня «Обломова» не только в его сюжетосложении и в развитии конфликта, но и в воплощении авторского представления о чаемом «нормальном» человеке и подлинно человеческом способе бытия. По верному наблюдению Е. Краснощековой, «с появлением Ольги произведение приобретает новую тональность, меняются акценты в описании героя и средства его характеристики <…>. Как писал А. В. Дружинин: „Обломовы выдают всю прелесть, всю слабость и весь грустный комизм своей натуры именно через любовь к женщине“» ^[55].

В образе Ольги, работа над которым сопровождалась, по признанию писателя его близким друзьям И. И. Льховскому, Ю. Д. Ефремовой, настоящей влюбленностьюмастера в свое творение («не надышусь, не нагляжусь»; «живу, дышу только ею». — 8, с. 235, 234, 241), — в этом случае и сам романист уподобился легендарному ваятелю Пигмалиону, — с замечательной художественной силой реализовался женский идеал Гончарова. Этому, вне сомнения, способствовало наличие у Ольги Ильинской жизненного прототипа, коим современница писателя Е. А. Штакеншнейдер и советская исследовательница О. М. Чемена считали Екатерину Павловну Майкову, а литературовед П. Н. Сакулин — Елизавету Васильевну Толстую, что более вероятно. Дело в том, что именно последняя, впервые встреченная Гончаровым еще в начала 40-х годов, когда ей было 16 лет, и уже тогда произведшая на него неизгладимое впечатление, спустя двенадцать лет возбудила у писателя глубокое и страстное, однако не разделенное ею чувство. Отъезд Е. В. Толстой в 1855 году из Петербурга в Москву «вызвал целую серию писем Гончарова „Pour et contre“ („За и против“. — В.Н.). От лица своего „друга“ он рассказывает о своей любви, о своих духовных муках. <…> Но героем романа Е. В. Толстой суждено было стать <…> Александру Илларионовичу Мусину-Пушкину, блестящему офицеру, ярославскому помещику. Осенью 1856 года она была уже невеста, а в январе 1857 года вышла за него замуж» ^[56]. Несостоявшееся счастье взаимной любви не помешало романисту видеть в Е. В. Толстой женщину, которой «дано все, чтобы быть единственной из числа немногих — возвышенностью характера, чистотой сердца, прямотой и достоинством…» ^[57]. На память себе писатель «испросил у супруга Е. В. Толстой ее фотопортрет, сделанный с написанного Н. А. Майковым портрета красками, в котором, по мнению И. А. Гончарова, художник уловил „самую поэтическую сторону общей женской красоты“» ^[58]. Портрет этот «помог Гончарову рисовать образ Ольги Ильинской» ^[59].