Роман императрицы, Екатерина II

Это был полный разрыв. Англия никогда не могла забыть нанесенного ей оскорбления. Обиженная и разочарованная, она открыто высказалась против лиги нейтральных держав, принявшей в скором времени характер пристани, куда призывались все государства, интересы которых гегемония Англии на море затрагивала или нарушала. В 1791 году Екатерине казалось неизбежным столкновение России с морскими силами Великобритании. Но она нашла в себе достаточно мужества, или слепой храбрости, чтобы не испугаться этого. Она писала Циммерману:

"Вы, вероятно, извините меня за то, что я до сих пор не ответила на ваше письмо от 29 марта: у меня было слишком много дела, особенно последние дни, когда я была занята приемом, который должна буду оказать грозному английскому флоту, собирающемуся навестить меня. Уверяю вас, что я сделала все, что в человеческих силах и в моей власти, чтобы встретить его прилично, и надеюсь, что этот прием будет совершенным во всех отношениях. Как только флот пройдет Зунд, думаю, что будет неудобно, чтобы вы писали мне... Поэтому сегодня прощаюсь с вами".

Но это была ложная тревога. Вмешательство Англии в пользу Оттоманской империи осталось пустою угрозой, и нужно видеть, с какою радостью Екатерина сообщает эту добрую весть своему немецкому корреспонденту: в словах ее слышится словно вздох облегчения. Она прибавляет при этом, что всегда глубоко почитала английский народ и вспоминает даже свою особенную любовь к нему, "имевшую свое основание".

Но добрые чувства дружбы, связывавшей оба народа и пережившей несколько столетий, были убиты в царствование Екатерины и никогда не воскресали вновь. Союз с Францией, заключенный вскоре после русско-австрийского союза, был как бы предвестием будущей политики России.

III.

Союз с Францией. - Ненависть Екатерины к Франции. - "Нечестивые французы". - Да здравствует Корсика! - Портрет Паоли. - Французы в Петербурге. - Их плачевное положение. - Приключения кавалера де-Перрьера. - Слишком предприимчивый француз. - Добродетель крестьянской девушки. - Сын полномочного посла, избитый палкой. - Поворот к лучшему. - Пребывание в Петербурге герцога Шиме и виконта Лаваль. - Восшествие на престол Людовика XVI оказывает благоприятное влияние на чувства Екатерины к Франции. - Пристрастие Екатерины к правлению этого короля. - Влияние Вольтера и других поклонников императрицы. - Популярность Екатерины и русских в Париже. - Всеобщее увлечение. - "Эпидемия Екатерины". - Пребывание графа и графини Северных в Париже. - Любезность Марии-Антуанетты. - Все для России и все "по-русски". - Русские моды в Париже и парижские в Петербурге. - Портной, наживший себе состояние. - Разорение модистки. - Гнев г-жи Бертэн. - Приезд графа Сегюра в Петербург. - Его личный успех. - Предложения России. - Франция отступает. - Разочарование. Подписание торгового договора. - Граф Сегюр берет для этого перо у своего коллеги, английского посла. - Последние попытки. - Петербургский кабинет и национальное собрание. - Мирабо. - Женэ в Петербурге и Симолин в Париже. Дипломат-мученик. - Отъезд Симолина и изгнание Женэ. - Последнее свидание русского посла с Людовиком XVI и Марией-Антуанеттой. Необыкновенная миссия. Россия и эмигранты. - Антиреволюционная политика Екатерины. - Великий князь-демократ. - Изгнание и инквизиция. - Указ 28 марта 1793 г.

Франция

"Даю вам слово, что я никогда не любила французов и никогда не буду их любить. Однако я должна признать, что они выказывали мне гораздо больше внимания, чем вы, господа". Так говорила Екатерина Гаррису незадолго до ее разрыва с друзьями-англичанами. Но увы! французским поверенным в делах, не раз сменявшимся за время царствования Екатерины, пришлось убедиться, что русская императрица чувствует к их родине не просто нелюбовь, а более острое чувство. В записке, составленной в июле 1772 года, один из них говорит: "У нее (Екатерины) нет и не будет другого конька, кроме желания, с ненавистью и не разбирая дела, поступать всегда наперекор тому, чего хочет Франция... Она нас ненавидит, как только можно ненавидеть: и как оскорбленная русская, и как немка, и как государыня, и как соперница, но, главное, как женщина". Он указывал, впрочем, на странное противоречие между этой открытой и ожесточенной враждебностью Екатерины к Франции и ее искренней любовью к французской литературе, искусству и даже модам.

Но перед противоречиями Екатерина никогда не останавливалась, и ей было безразлично, что они бросались в глаза другим. Она продолжала ценить Вольтера и в то же время не упускала случая, чтобы проявить свою неприязнь к родине великого философа. Когда магистрат города Нарвы подал ей в 1766 году прошение на французском языке, она приказала, чтобы это никогда не повторялось больше; кто не знал русского языка, тот мог писать по-немецки! В 1768 году она особенно нападала на Людовика XV и его первого министра. Екатерина писала своему представителю в Лондоне, графу Чернышеву: