Роман Ким

Косвенное подтверждение этой версии содержится в статье Кимура, который пользовался не только информацией, полученной от Романа Николаевича, но и результатами собственных исследований: «…Роман не всё это время жил в семье Сугиура. Похоже, что вначале он жил в общежитии при школе, в документах на поступление опекуна указано имя отца, Ким Бён Хак, а адресом указано Кодзимати-ку, Хиракава-тё, 5–26; в документах на отчисление значатся Сугиура Рюкити и адрес: “Усигомэ-ку, Вакамия-тё, 32”». Тоже всё сходится: когда поступал, «прописали» по домашнему адресу, когда отчисляли — тоже по-домашнему, но по-новому. Впрочем… Роман Ким поступил в Ётися в 1906 году, а в 1908-м торговый дом Сугиура обанкротился^[65] — не самое лучшее время для того, чтобы взять на воспитание приемного сына, за обучение которого, к тому же, надо выплачивать кругленькую сумму — в десять раз больше, чем если бы Рома учился во Владивостоке. Проверим еще раз — может быть, в этих адресах скрыта разгадка сложных отношений семей Сугиура?

Кодзимати-ку, Хиракава-тё, 5–26 — адрес общежития школы Ётися. Странно — в истории Ётися сказано, что школа изначально находилась на холме Мита, там, где сегодня расположен старейший кампус университета Кэйо. В 1898 году школу перенесли «под холм», то есть туда, где сейчас находится западный корпус всё того же кампуса. Район Кодзимати расположен совсем в другом месте. Сегодня это всего-навсего станция метро в центре Токио, название которой в разных местах написано разными иероглифами — результат не до конца вошедшей в привычку языковой реформы, да небольшой квартальчик вокруг, зажатый между районами Хандзомон и Нагата-тё. А когда-то это была обширнейшая территория, которая, помимо того, что примыкала непосредственно к императорскому дворцу, включала в себя саму обитель Сына Неба. Однако представить себе, что здесь находилось общежитие мужской школы Ётися, располагающейся в далеком квартале Мита, сложно. Непонятно даже, как чисто физически могли каждый день перемещаться ученики из отстоящего на несколько километров общежития в школу и обратно — ведь занятия в японских школах часто длятся допоздна. Неясно: то ли какой-то отрезок времени школа находилась поблизости отсюда, то ли адрес, занесенный в реестр учеников Ётися напротив имени Кина Кирю, всего лишь токийская регистрация, своеобразная прописка, к реальному месту жительства отношение имеющая только опосредованное. Может быть, его будущий опекун Сугиура Рюкити жил здесь? Увы — официальные документы свидетельствуют, что по состоянию на 24 ноября 1905 года знатный владивостокский купец имел резиденцию в Токио по адресу Усигомэ-ку, Цукудо-Хатиман-тё, 21, с 30 июня 1906-го — в Сиба-ку, Сибакурума-тё, 35 (кстати, недалеко от Ётися), а 19 августа 1909 года его адрес снова изменился. Теперь он совпадает с тем, что указан в ведомости колледжа Фуцубу: Усигомэ-ку, Вакамия-тё, 32^[66]. За исключением Сиба, два адреса относятся к району Усигомэ — кварталу недалеко от центра Токио, где издавна любили селиться самураи.

Единственное объяснение, которое можно дать всей этой путанице с адресами, заключается в том, что «прописка» не всегда соответствовала реальным адресам учеников, и Кин Кирю не был в этом исключением. Тем более что Сига Наодзо вообще прямо пишет о том, что Роман Ким жил в комнате сбоку от прихожей собственного дома Сугиура Дзюго. Да и где еще могли познакомиться и видеться подростки Кирю и Умэко, если обучение в школах в те времена было раздельным, а в быту юноши и девушки еще вели себя скромно и не ходили по токийским улочкам под ручку, как ныне? Если так, то мы знаем фактический адрес Романа Кима, по крайней мере на время его обучения в колледже Фуцубу. В 1912 году Дзюго-сэнсэй, как называли этого человека современники, поселился в собственной усадьбе по адресу Коисикава-ку, Мёгадани-тё, 52, где и прожил следующие несколько лет^[67]. Судя по всему, там и произошла история, из-за которой «Золотой мальчик» Кин Кирю вынужден был бросить учебу в престижном, как он сам потом писал, «императорском лицее» Токио. Но даже если настоящее место жительства его было там — в Коисикава, а в Вакамия только прописка и дом опекуна (к которому он не раз захаживал — в этом мы еще убедимся!), всё равно остается непонятным, как и почему сын корейского патриота и япононенавистника, родственник убитой японцами королевы стал вдруг воспитанником одной из самых одиозных фигур милитаристской Японии, и расследование этой истории могло бы стать первым политическим детективом в жизни Романа Николаевича Кима.