Роман, которого не было

Жёлтые фонари на КАД равномерно мелькали, словно отмеривая километры пути, приближая его к одной цели и удаляя от другой. Ещё теплый сентябрьский воздух врывался в приоткрытое окно, вдоль дороги бежали жёлтые, в праздничном уборе осени расположенные по обеим сторонам деревья. Красные габариты машин, подобно неведомым жукам, деловито смещались из ряда в ряд. Он с улыбкой вспомнил, как ещё школьником изучал броуновское движение, и, ещё раз улыбнувшись, подумал, что под Луной не происходит ничего нового. И то, что творилось у него внутри, наверное, уже тысячи раз было пережито мужчинами и женщинами, перелюблено, отчувствовано, похоронено под могильными плитами. Пережито, но от этого не становилось легче. Перелюблено, но от этого любилось не менее остро сейчас. И этот вечерний свет, и эти жёлтые листья, и эта осень в природе, миллионы раз наступавшая до его и ее встречи, совпала с осенью жизни начавшего стареть мужчины, поздней запретной любовью полюбившего молодую женщину.