Роман межгорья

Окно тотчас открылось. В черном проеме возникла совсем одетая Любовь Прохоровна. Собственно, Саид только догадывался, что это была она, едва различая в темноте контуры ее лица.

— Тсс!.. — зашептала Любовь Прохоровна, протянув ему навстречу обе руки, будто защищаясь. — Минутку, я сейчас подам.

Она оторвалась от окна и тихо исчезла, точно провалилась сквозь пол. Саид осмотрелся вокруг и улыбнулся. Ковровые дорожки в комнате заглушали тихие шаги. Он только мог вообразить себе, как Любовь Прохоровна тайком собирается в этом «рае», скрывая свой мужественный поступок.

В зале вдруг что-то зашипело так, будто неосторожная беглянка потревожила стаю змей. Часы ударили дважды, и снова угнетающая тишина воцарилась в темноте.

Потом взвизгнул Джек.

Саид услыхал где-то сбоку легкий скрип. И сразу же из окна донесся шепот.

— На, осторожненько бери, не разбуди… — И она протянула через окно завернутого сонного ребенка.

Но окно было высоко над землей, и Саиду невозможно было взять девочку. Он попытался было одной ногой стать на цоколь дома, но это только ухудшило его положение.

— Люба, я должен зайти в дом…

— Тс-с… Да в уме ли ты? Погоди… А не сможешь ли ты влезть в окно?

— Открывай дверь!

Любовь Прохоровна вспомнила, что запоры с дверей ею уже сняты. Она отошла от окна и исчезла в комнате. Саид вмиг проскользнул под ветвистым карагачем, чуть было не упал, споткнувшись о сухой арычок, и, забыв о предосторожности, раскрыл дверь.

Скрипа двери он не услыхал, да его и не было.

И тут же ему положили на руки сонного ребенка и дрожащим голосом прошептали:

— Я сейчас возьму вещи… А ты спеши прямо на вокзал.

Саид вышел из двери, осторожно нащупывая ступеньки крыльца. В этот самый момент залаял чуткий Джек…

Тамара спросонья заплакала. Помимо воли в «преступнике» заговорило нежное отцовское чувство:

— Дитя мое!.. Спи, спи! Мама сейчас возьмет вещи… возьмет вещи!

Послышался тревожный говор Евгения Викторовича Храпкова! Саид, получше завернув в простыню испуганное дитя, спрыгнул через две ступеньки с крылечка, но тут же заколебался — куда же дальше идти? Нырнуть в темноту направо?

Свисток сторожа, словно в ответ ему, нарушил намаджанскую тишину. Саид замедлил шаги и повернулся, чтобы нырнуть мимо карагача в сад, к Яиги-арыку.

Вдруг он услыхал, как в доме зазвенело разбитое стекло в окне и вскрикнула Любовь Прохоровна. Резкий звон разбитого стекла точно плетью стеганул Саида, и он быстро вернулся на улицу. В комнате раздавался безумный крик Храпкова и его тяжелый быстрый топот…

Казалось, все было продумано, предусмотрено. Одного только они не предусмотрели — Евгений Викторович мог проснуться и помешать бегству своей жены! Потом: что это за звон разбитого стекла? Может быть, Любовь Прохоровна, убегая от грозного мужа, выбросилась в окно?

Но Саид снова услыхал ее перепуганное «ах» где-то позади бежавшего Храпкова.

— Мама-а! — точно взрыв, раздался отчаянный крик ребенка.

Молниеносно мелькнула мысль: «Не попадаться на глаза Храпкову!» Но ведь у него на руках ребенок…

И Саид осторожно, как только мог в этой суматохе, положил завернутую Тамару на крылечко, с которого он только что, убегая, так решительно спрыгнул. В этот момент и выскочил из двери полураздетый Храпков.

То ли не заметив ребенка, то ли охваченный лютой злобой, он бросился за «преступником». Поймать его, наказать!

Саид вначале бросился бежать по улице, но сразу же понял безрассудность такого плана: на улице сторожа, милиция. Ему надо было избежать погони и затем появиться вместе с перепуганными обывателями, чтобы по возможности успокоить Любовь Прохоровну, помочь ей избежать столь страшного для нее скандала.

Саид вскочил в какие-то ворота, затем в сад. Только бы не попасть в объятия рассвирепевшего Храпкова и не выдать позорного замысла его жены. Он, маневрируя, торопливо пробирался сквозь кусты. Позади него раздавался голос Храпкова:

— Стой! Стой, стреляю!.. Спа-сайте! — кричал Евгений Викторович.

Саид бежал по саду. На улице уже раздавались свистки милиционеров, залаяли собаки. Из окон домов высунулись головы любопытных.

«Лишь бы только не узнали, лишь бы не узнали…» — невольно шептали его губы. Саид уже больше ни о чем не думал. Тысячи неожиданностей в этой странной трагикомедии исключали благоразумие.

Он перепрыгивал через самые широкие арыки, надеясь, что тяжелому хирургу это не так легко удастся. Действительно, в этот решающий момент неосторожный врач, не рассчитавший своих сил. зацепился и упал, ударившись грудью о твердую почву, покрытую корнями. Он поцарапал себе лицо о колючие ветки куста, чудом спас свои глаза, своевременно закрыв их, хотя из-за этого падение его грузного тела оказалось еще более тяжким.

Перепуганный, взволнованный, ушибленный Евгений Викторович беспомощно стонал под кустом. Ему показалось, что его кто-то ударил в спину, огрел по груди, животу.

— Ой, уби-ил, убил! Спаси-ите! — разносился по намаджанским улицам отчаянный крик Храпкова.