Роман на Рождество

– Пиккадилли, пятнадцать, – назвала она адрес подъехавшему извозчику. Когда через непродолжительное время они прибыли к особняку Вильерса, Шарлотта вдруг поняла, что оказалась в довольно затруднительном положении, ведь с ней не было лакея, который бы отнес карточку в дом.

– Не могли бы вы отнести мою визитную карточку в этот ном? – обратилась она к извозчику.

Стянув шапку, тот послушно взял карточку и направился к дверям особняка. Шарлотта наблюдала в окошко, как он ковыляет по дорожке, придерживая на голове извозчичью шапку, которую норовил сдуть ветер. Конечно, это было не по правилам, потому что карточку должен доставлять лакей, но, в конце концов, какая разница? Вильерс-то мертв, а мертвецам все равно.

Дверь открылась, дворецкий герцога принял карточку, но, к удивлению Шарлотты, из дома тут же вышел лакей, который вместе с извозчиком подошел к экипажу.

– Вас нижайше просят зайти, – открыв дверцу, с поклоном сообщил он пассажирке.

– Боюсь, это какая-то ошибка, – ответила Шарлотта в крайнем смущении. Кто знает, что наболтал слугам герцога глупец извозчик? – Я приехала просто оставить визитную карточку, я ведь понимаю, что в столь трудное время посещения неуместны. У меня и в мыслях не было кого-либо беспокоить, поэтому я сейчас же еду домой.

– Ваше присутствие весьма желательно, мадам, – еще раз поклонился лакей.

Шарлотта не знала, что делать. Но разве есть что-то неподобающее в посещении дома холостяка, если тот только что скончался? Досужие языки вряд ли обвинят покойника в покушении на ее добродетель.

Решившись, она вышла из экипажа и быстрым шагом направилась в дом, ежась от не по сезону холодного, пронизывающего ветра. У дверей она с неудовольствием отметила, что обветренные щеки горели, а одежда пришла в беспорядок.

– Мы очень благодарны вам за визит, – с поклоном сказал ей дворецкий.

– Это не визит, – начала было объяснять Шарлотта, но прежде, чем сообразила, что происходит, заботливые руки уже сняли с ее плеч меховую пелерину и повлекли посетительницу вверх по лестнице. – Я не хочу видеть тело! – воскликнула девушка. Поскольку дворецкий никак на это не реагировал, Шарлотта решила, что он не слышит, и повторила: – Подождите, пожалуйста! Я не хочу это видеть!

– Вы хотите видеть? – не расслышав, удивленно воззрился на нее шедший чуть впереди дворецкий. – Что?

– В том-то и дело, что не хочу! – громко ответила Шарлотта.

– Что именно, миледи?

Шарлотта вздохнула – это было безнадежно – и продолжила путь. Дворецкий был явно глух, да еще на нем, похоже, сказалось волнение, связанное со смертью хозяина. Бедняга даже не подумал о подобающем случаю убранстве дома – венках, траурных лентах и так далее, что, безусловно, следовало как можно скорее исправить.

– Я не хочу видеть покойного герцога! – еще раз как можно громче повторила Шарлотта, когда они поднялись на самый верх. – Я пришла сюда с другой целью!

Дворецкий раскрыл от изумления рот, а из отворенной двери справа донесся приглушенный смех, и низкий голос произнес:

– Меня еще не выставили на всеобщее обозрение.

Голос, несомненно, принадлежал герцогу Вильерсу. Шарлотта в ужасе прижала ладонь к губам.

– Позвольте сообщить вам, мисс Татлок, – сказал вновь обретший невозмутимость дворецкий, – что сегодня у его милости приемный день.

– Нет, не может быть… – прошептала испуганная девушка и попятилась назад.

В тот момент, когда Шарлотта уже готова была броситься по лестнице вниз, из герцогской комнаты выскочил человек с встревоженным кроличьим лицом и схватил ее за локоть.

– Мисс Татлок, я вынужден настаивать на вашем присутствии, – горячо проговорил он. – Его светлость, будучи тяжело больным, выразил желание вас видеть.

– Но я его совсем не знаю, – возразила Шарлотта, понизив голос и поглядывая на дверной проем. – И приехала только потому, что поверила слухам о его кончине.

– Я еще жив, – послышался голос герцога. – И раз уж вы приехали, то могли бы зайти. Сейчас я как раз в здравом уме, слава Богу.

– Нет! – воспротивилась Шарлотта.

Но человек с кроличьим лицом наклонился к ней и прошептал:

– Пожалуйста, мисс Татлок, выполните его просьбу хотя бы из милосердия. Он целых две недели не желал никого видеть.

Почему бы и нет, подумала Шарлотта, раз бедный герцог уже при последнем издыхании? Помощь страждущим и умирающим, конечно, не ее стезя, но отказывать в подобной просьбе – грех.

– Я скажу вашему кучеру, чтобы он ждал за парком, – продолжал неизвестный, по-видимому, камердинер герцога. Похоже, он понимал, что, посещая одинокого мужчину, да еще в спальне, Шарлотта становится злостной нарушительницей светских приличий.

– Я приехала на извозчике, – уточнила Шарлотта. – Если вам нетрудно, просто отпустите его.

И она решительно прошла мимо камердинера в герцогскую спальню.

Глава 24