Роман о девочках (сборник)

Еще ты – красивая!!! А у меня просто не очень веселое настроение. Было очень здорово, когда ты позвонила. И три дня пребывал в состоянии духа. Завтра 8 марта. Я не забыл. Хотя не очень люблю поздравлять с этим праздником. Очень он солидарный и охватывает всех баб на земле. А среди них не так много стоящих. И мне не хочется тебя с нестоящими отождествлять. Здесь все готовятся, мужики уже с сегодняшнего вечера стали болезненно галантными. Здесь партконференция и почему-то торгуют польской косметикой. Все хватали! Я попросил, и мне схватили: мыло, пудры и огуречный крем. Привезу. Если забракуешь, разбавим крем и сделаем рассол, мыло подарим дедушке.

Люсик! Люблю только тебя. Целую, малыш!

Вовка.

P. S. Всем привет.

После 4 марта 1962 года Свердловск – Москва, Л. Абрамовой ( Текст для телеграммы )

[День премьеры поздравляю]

Слежу театром пантомимы из газет и тобою вдвойне.

Целую, люблю.

Володя.

9 июля 1962 года, Свердловск – Москва, Л. Абрамовой

Люсик! Любимый, здравствуй! Очень долго не писал тебе, и не потому что нехороший человек, а было тому 2 причины. Во-первых, ждал каждый день телеграмму с вызовом и хотел тебе сюрприз, а потом, чтобы у тебя немного стерлось впечатление от меня, потому что, надо прямо сказать, распрощались мы с тобой, как на 39-й год фиктивного брака.

Теперь вроде с приездами не получится, видимо, не выгорело, и письма к тебе, лапик, потекут беспрерывным бурным потоком.

В поезд сел и сразу вдарился в размышления. Попутчики мои всячески визжали и мешали. Поразмыслив, съел курицу и что-то почувствовал, но не обратил внимания, потом прислушался к себе и обратил. Словом, отравился я этой курицей, вот что! И Юрка Горобец тоже. Он мучился, потому уснул, а наутро чуть не помер. А я соды раздобыл, воды, но тоже страдал дня 2.

А дальше? Описанная мною трагедия и есть самое основное из событий после моего отъезда.

Правда, был дебют в «Дневнике женщины». Играл! Сказали, что я так и буду играть и в Москве тоже. Поздравляли, Гриценко вчера тоже глядела, обревелась вся, как всегда, а роль комедийная. Поздравляла тоже. Вроде и народу, то есть зрителям, тоже не очень противно. А потом начал активно выпадать радиоактивный дождь и тот же самый стронций-90. Выпадал неделю. Из них 3 дня – не переставая. Сегодня как будто кончился. Передай маме, что если бы не кожанка, я давно бы с лучевой болезнью лежал и угасал, и кто-то вынужден был бы давать мне костный мозг для инъекции.

Люсик! А как ты? Что делаешь? И главное, как здоровье твое пошатнувшееся? Окружила ли ты себя заботой врачей или еще нет?!

Малыш! Всякие слова были сказаны, и про то, что не напишешь, тоже!

Напиши! Ну хотя бы страниц 8. Ты ведь любишь иногда коротко! Чего делают пантомимы? Да и вообще, про все. Я звонил матери своей, думал, может быть, ты тоже звонила. Нет. В номере у меня еще Стрельников. Он засымается в каком-то кино. Начали друг другу порядком надоедать. Все артисты обезумели и обалдели. Телевидение и радио разорены. Театр Пушкина ограбил все общественные организации и всех рядовых свердловчан.

Я валяюсь в номере, читаю газеты, общественную, политическую и художественную литературу. Все это в паузах, потому что все время мыслю и думаю. Все больше о тебе.

Малышик! Напиши! Очень жду. Скучаю. Тоже очень. Целую и люблю!

Володя.

Всем громадный привет! Как они там?

11 июля 1962 года, Свердловск – Москва, Л. Абрамовой

Солнышко! Не дожидаюсь ответа от тебя. Видимо, письмо еще не дошло. До чего же здесь гнусно. Кто может жить – здесь – тот ежеминутно совершает подвиг. Теперь я понял, откуда появляются «котовщики». Сегодня у меня первый свободный день. Делать нечего абсолютно. Читаю. И это надоедает. Очень беспокоюсь, как ты там. Ничего не знаю. Но… сам долго не писал, поэтому пеняю на себя. Когда получу от тебя письмо, – буду носиться с ним по улице, как со знаменем. Сегодня с горя опять глядел «Покой нам только снится». Сидел в оркестре. Это впереди самого первого ряда. Ничего не слышал. Разозлился и ушел. Театр гонит большие рубли, поэтому играем в оперном. Все надорвали глотки и колют пенициллин. Я три дня болел ангиной и тоже колол, но играл по 2 спектакля в день. Вообще, за 10 дней сыграл 7 спектаклей. От скуки развил страшное хулиганство в «Лешем». Пою на сцене свои песни. Дети недоумевают.

Люсик! Вокруг гостиницы шныряют около миллиона цыган. Просят «подарить» деньги. Все беременные, или с детьми, или делают вид. Если даешь мало – вслед говорят дурака или сволочь, а мне вчера так просто: «Тебя, молодой, бумага ждет, в тюрьму попадешь!» Я побежал в гостиницу – письма нет, значит, и в тюрьму не попаду. Обманула, проклятая!

Люсик, хотел тебе огуречного крема, но его нет, вероятно, свердловчане его едят. Но тут будет какая-то конференция для чернорабочих, может, выкинут что-нибудь вроде «Коти» или «Дарсель», или еще что.