Роман о Граале. Магия и тайна мифа о короле Артуре

Так и возник рыцарский орден Подвязки.

Эта история символизирует два главных искушения – страсть к жизни и страх перед смертью. С теми же искушениями столкнулся Будда. Рыцарские приключения – это приключения души, и ей нужно преодолеть похоть и страх. Гавейн не поддался искушению бога Камы, воплощающего радости плоти, но смерти он все же чуточку боялся (ее символизирует бог Мара). Этот рыцарь был бесстрашен, но не без изъяна. Он же в конце концов был простым смертным.

Ил. 54. Парцифаль в Бесплодной земле (эстамп, США, 1911 год)

Часть третья Темы и мотивы

Глава VII Бесплодная земля

В эпоху Средневековья жизнь общества была подчинена двум принципам: с одной стороны, нужно было жить в соответствии с установленными правилами; с другой – любить, а любовь разрушает социальные нормы. В романах о Граале разрыв между двумя этими принципами воплощается в образе Бесплодной земли.

В Бесплодной земле жизнь не более чем мираж. Люди существуют там, не слыша зова своей природы; они лишь подчиняются некой системе правил. Символ этого – раненый король, чье ранение привело к упадку во всей стране. Цель рыцаря Грааля – исцелить короля. Но как же ему помочь? И откуда взялась Бесплодная земля?

Раздавленная горем после кончины супруга Герцелойда удаляется от придворной жизни и турниров и живет уединенно в домике в лесной чаще. У нее рождается сын Парцифаль, которого она намерена оградить от рыцарской жизни. Но в те времена миру нужен был герой с чистой душой, которым и станет ее сын; и матери никак не удастся уберечь его от зова крови.

Эту потребность средневекового мира символизировали романы о Граале и образ Бесплодной земли (когда все общество стало стерильным, а задача главного героя состояла в разрушении злых чар). Т. С. Элиот в поэме «Бесплодная земля», опубликованной в 1922 году, пытается связать эти идеи с современной жизнью и насущными проблемами. Многие помнят знаменитые строки: «Какие корни и какие ветви / Взрастит бесплодный этот камень?»¹

В пересказе этой легенды Кретьеном де Труа и в цистерцианской версии «.Поиски Святого Грааля» король Грааля был ранен копьем, пронзившим его пах, после чего его владения пришли в упадок. Современные комментаторы услышат здесь отголосок древнего суеверия, о котором рассказывает Фрезер в «Золотой ветви», связанной с жизнью и здоровьем короля и благополучием его замка и владений. Это древняя мысль, связанная с магией. Что же она могла значить для такого современного поэта, как Элиот, или для поэта средневекового, например Вольфрама?

Как я уже упоминал, расцвет романов о короле Артуре приходился на период с середины XII до середины XIII века. Впервые упоминание о короле Артуре появляется в «Истории королей Британии» Гальфрида Монмутского, которая датируется 1136 годом, и во всех великих романах о Граале – от «Персеваля» Кретьена де Труа до «Поисков Святого Грааля» и «Парцифаля» Вольфрама (созданы между 1180 и 1230 годом). Это был славный период расцвета Европы, сопоставимого по значимости со временами Гомера в эпоху Античности. Но в те времена было еще кое-что зловещее. «Рядом с собором всегда находилось место для виселицы и колеса палача», – замечает историк Освальд Шпенглер². Например, Альбигойский крестовый поход, развязанный Иннокентием III.

Итак, вкратце: одним людям были навязаны чуждые им верования, а другие по наследству или в результате политических интриг заняли высокое положение в политизированной церковной иерархии, хотя не были достаточно духовными людьми; браки заключались по расчету и подчинялись общественным и политическим принципам, на что давалось благословление духовенства в соответствии с обрядами, которые называли священными таинствами; любовь становилась для людей несчастьем или так называемым смертным грехом, то есть супружеской изменой, что каралось смертью. Именно это необходимо учитывать при чтении эпизода с любовным напитком из «Тристана и Изольды» Готфрида Страсбургского. Это был, конечно, несчастный случай; и когда служанка Брангена, которой было поручено хранить любовный напиток, понимает, что случилось, она идет к Тристану и с ужасом говорит ему: «Ты выпил собственную смерть».