Роман по сценарию

— Это за то что оскорбил Велорию, — его фигура нависла над ним, как грозовая туча. Вновь замахнувшись с такой силой по его челюсти, что лицо мужчины превращалось в кровавое месиво, — А это за её сестру — хладнокровно бросил Райан, вытирая руку. Я почувствовала странную радость, от этого акта жестокости. Они того заслужили.

В вип помещение начали врываться охранники клуба

Райан бросил своим людям короткую команду:

— Разберитесь с ними. Но не убивайте. — И быстро потянул меня за руку выводя из обкуренного помещения. Звуки за спиной оставили мало сомнений в том, что произойдёт дальше. Мы вышли на улицу.

— Ты их просто так оставишь? — я резко вскинула руку, гневно глядя на Райана. Сзади гремела музыка, и мне приходилось кричать. Внутри росло возмущение, готовое выплеснуться наружу.

Он спокойно посмотрел на меня, его взгляд был холоден и сосредоточен, словно шахматист, планирующий следующий ход.

— Нет, малышка, — сказал он, сдержанно и уверенно. — Мы не оставляем дела на полпути.

Его тон заставил меня замолчать. Казалось, он уже обдумал всё до мелочей.

— Так что же дальше? — я прищурилась, чувствуя, как внутри пульсирует ярость, смешанная с беспокойством. — Ты просто разозлишь их? Чтобы они ещё больше испортили чужие жизни?

— Нет, — его голос стал мягче, но в нём читалась непреклонность. — Мы лишь раззадорим пчелиный рой, чтобы Сандерс наконец проявил активность.

— Сандерс? — переспросила я, ощущая, как от этого имени меня охватывает холод. — Думаешь, он сам явится?

— Он не оставит своих подопечных в беде, если хочет сохранить власть, — Райан прижал пальцы к вискам и устало потер их. — Раз он покровительствует этим людям, он не останется в стороне, когда властям не останется другого выбора, кроме как захлопнуть их бизнес.

— Но если он настолько влиятелен, он сможет всё замять, не появляясь на сцене, — возразила я.

Райан усмехнулся, жестом призывая меня к терпению.

— Слишком много улик не позволят замять это дело. Мы нашли их слабости, всё, что пряталось под ковром. Когда начнутся первые движения, Сандерс либо явится сам, либо совершит ошибку. В любом случае, это шаг в правильном направлении.

Я нервно сжала руки, чувствуя, как волна недовольства сменяется горькой решимостью.

— Хорошо, но если он всё же не покажется?

— Тогда мы пойдём дальше, — Райан посмотрел мне прямо в глаза, его взгляд был полон уверенности. — Мы играем на долгую, Велория. Но знай, я сделаю всё, чтобы добиться справедливости.

Я не могла отвести взгляда. Его спокойствие и твёрдость в тот момент стали для меня опорой, которую я почти утратила. Но внутри всё ещё кипело: разве можно бороться с таким врагом, играя по правилам? Но я подавила слова, понимая, что Райан в этом лучше меня и вновь ощущая, что без его помощи, я бы топталась еще в самом начале.

Поддержка

Каждый день казался новым испытанием. Я продолжала ездить в больницу, рассказывать сестре о наших успехах и говорить с ней так, как будто она могла меня услышать.

Мой телефон не умолкал. Звонки сыпались один за другим: от агентств, журналистов, знакомых, которые проявляли назойливое любопытство. Однажды я просто отключила его, чтобы ненадолго обрести тишину, но вскоре поняла, что это не выход. Тогда я решила купить второй телефон — только для самых близких.

Каждый день становился новой битвой. Журналисты не просто звонили — они сторожили меня у больницы, у дома, на улице. Их пристальные взгляды и настойчивые вопросы поджидали повсюду. Я научилась замечать их издалека, подмечать мелькнувшую камеру или подозрительно припаркованный автомобиль. Иногда мне удавалось обойти их, скрывшись через чёрный вход или нырнув в переулок. Но это было похоже на игру в кошки-мышки, только я была мышью, загнанной в угол.

Это становилось невыносимым.

Я скучала по своей работе. Когда-то я любила каждый аспект того, чем занималась: утренний шум фотостудии, бесконечный поток идей, радость от удачного кадра. Каждый съёмочный день был для меня праздником, возможностью выразить себя и вдохновить других.

Но теперь это казалось далёким и чужим. Я больше не думала о съёмках, о новых проектах или даже о возвращении к своему делу. Всё, что наполняло мою жизнь раньше, поблекло, уступив место более важным вещам. Сейчас моя реальность была другой: больница, сестра, бесконечные попытки разобраться с тем, что сломало нашу жизнь.

И всё же, время от времени, меня пронзала тоска по тому, кем я была до этого хаоса. Тоска по нормальной жизни, где меня знали за мои достижения, а не за трагедии и скандалы, которыми теперь были полны все таблоиды.

Спустя несколько дней к нам домой приехала Виктория, мать Райана. Это была одна из тех редких встреч, которые оставляют след в сердце.

— Велория, дорогая, — её голос звучал мягко, но твёрдо, когда она вошла в дом.

Она обняла меня, тепло и искренне, и я почувствовала, как на мгновение стены вокруг моего сердца дали трещину.

— Я слышала, что ты проводишь много времени в больнице, — продолжила она, когда мы уселись за стол.

— Это всё, что я могу сделать для неё, — ответила я.