Роман с чужим мужчиной

– Чего же я тебя на улице держу?! Пойдем скорее в дом. Буду тебе свои хоромы показывать!

Татьяна провела меня в дом. Внутреннее его убранство больше напоминало декорации к историческим фильмам эпохи бояр и купечества. Татьяна провела меня по всем комнатам, давая пояснения по ходу осмотра:

– Здесь у меня что-то вроде гостиной. Тут кухонька, дальше кладовки. Справа я кабинет устроила. Слева – библиотека. На втором этаже гостевые спальни. А на третьем – мои покои. Там только спальня и гардеробная. Ну пошли вниз, буду тебя лесными дарами потчевать. А ты мне новости городские расскажешь.

В гостиной Татьяна усадила меня на диван возле окна, а сама побежала в кухню, готовить угощение. Через десять минут Татьяна вкатила в гостиную небольшой столик на колесах, заставленный разнообразными вазочками, тарелочками, плошками. Центральное место на столике занимал внушительных размеров глиняный кувшин. Его бока запотели. Капельки влаги медленно стекали по стенкам кувшина. Проследив за моим взглядом, Татьяна гордо сообщила:

– Это мой фирменный напиток. «Уральский хреновник». Квасок – закачаешься. Такого больше нигде не попробуешь. Сама лично рецепт составляла.

Нахваливая квас, Татьяна наполнила бокалы. Протянув один мне, взяла второй и провозгласила тост:

– За приятные неожиданности. – И осушила стакан до дна.

– За приятные неожиданности, – повторила я и сделала глоток.

От первого же глотка мои глаза полезли из орбит! Поспешно поставив стакан на стол, я схватила соленый огурец, любезно протянутый мне хозяйкой. Засунув его в рот целиком, я принялась судорожно жевать. Жжение слегка утихло, но не прошло окончательно. Татьяна, смеясь, протянула мне другой стакан с розоватой жидкостью.

– На, запей. Заесть мой хреновник еще никому не удавалось.

Понюхав предложенную жидкость, я отпила маленький глоточек, опасаясь нового подвоха. Жидкость оказалась сладкой и прохладной. Выпив полстакана, я поняла, что жжение странным образом прекратилось.

– Ну и шуточки у тебя, Филичева, – отдышавшись, произнесла я. – Вижу, с возрастом серьезнее ты не становишься.

– А зачем? Жить надо весело. Чтобы в старости было что вспомнить, – засмеялась Татьяна.

– Можно подумать, тебе нечего вспомнить, – поддразнила я ее. – Да твою бурную студенческую жизнь вспоминает пол-академии! Причем и студенческий, и преподавательский составы. Одна твоя выходка с профессором чего стоит!

Упоминание давней истории повергло нас в неудержимый хохот. История с деканом служила поводом для шуток не одному поколению студентов Академии права. Смешливые студенты передавали ее из уст в уста, как победители социалистических соревнований – переходящее красное знамя.

Был у нас на факультете такой неприятный дядька. Читал курс по криминалистике. Задавал студентам неразрешимые задачи и любил прилюдно высмеивать тех, кто с этими задачами не справлялся. А вот для проведения практических лабораторных работ он предпочитал вызывать ассистентов. Брезгливый дядька был. Возню с разного рода продуктами человеческой жизнедеятельности он оставлял на долю менее маститых преподавателей.

На одном из занятий он должен был читать лекцию по «Трасологии», что означает «Учение о следах». Начал профессор ярко. Сыпал устрашающими научными терминами, требовал записывать громоздкие цитаты. В самый разгар лекции заявляется в аудиторию Филичева и просит разрешения присоединиться к студентам. Профессор, естественно, с ехидцей спрашивает:

– Чем же вы, студентка Филичева, таким важным были заняты, что вовремя на лекцию попасть не смогли?

– К экзамену готовилась, – глядя на профессора невинным взглядом, заявляет Филичева.

После этих слов достает из дамской сумочки сверток, начинает его шумно разворачивать. Аудитория заинтересована, профессор снисходительно ждет. Наконец Филичева со свертком справилась. Радостно улыбаясь, она плюхнула на стол профессора стеклянную банку с желто-коричневой кашицеобразной массой.

Профессор изучающе смотрит на баночку и спрашивает:

– Что это?

– Жидкие фекальные массы с места предполагаемого преступления. Я сама их добыла!

С этими словами Филичева начинает отвинчивать крышку баночки. Профессор, позеленев, орет во все горло:

– Прекратите, уберите эту гадость!

– Профессор, вы должны это рассмотреть. Там такая своеобразная консистенция! Все дело в небольших сгустках. Видите, эти сгустки говорят о том…

Договорить Филичева не успела. Зажав рот ладонью, профессор, как молодая лань, проскакал через всю аудиторию и скрылся в лаборантской. Лекция была сорвана. Филичевой крепко досталось на орехи, хоть она и доказывала в деканате, что в банке была обыкновенная горчица. Но для профессора последствия ее шутки оказались гораздо серьезнее. Бедный дядька навсегда лишился возможности питаться в студенческой столовой. Как только он появлялся в дверях, весельчаки-студенты тут же начинали демонстрировать друг другу судочки с горчицей и намеренно громко нахваливать «своеобразную консистенцию» и «небольшие сгустки» желтовато-коричневой массы.