Роман с демоном

Сигарета догорела до конца и обожгла пальцы. Рюмин плюнул на окурок, поднялся и выбросил его в корзину. Время шло, но дельных мыслей отчего-то не прибавлялось. Значит, остаток сегодняшнего дня и вечер будут посвящены походу по заведениям общепита. Отличная перспектива!

Капитан потянулся к толстому справочнику — выписать в блокнот адреса китайских ресторанов. Телефон на столе зазвонил. Рюмин снял трубку.

— Да! Слушаю! Рюмин!

— Капитан, к вам Данилов Валерий Семенович! — послышался голос дежурного.

Несколько долгих секунд Рюмин мучительно соображал, кто это может быть. Наконец понял — отец убитой девушки.

— Выпишите повестку на входе, — смягчив голос, сказал он. — Я жду его.

Разговаривать с родственниками убитых — самая неприятная, но — увы! — неизбежная часть работы. Именно эта процедура отнимала больше всего сил. Рюмин, как мог, сочувствовал несчастным. Однако проблема заключалась в том, что как раз сочувствия от него и не ждали. Точнее, ждали, но не только этого.

Когда человек обнаруживал, что привычный мир в одночасье разрушен дотла — жестоко, грубо — опер становился последним прибежищем, куда можно было обратиться в поисках справедливости. Ведь наказание за злодейство должно быть неотвратимым — и зримым воплощением этой неотвратимости являлся капитан Рюмин.

Иной раз он почти физически ощущал черную мстительную энергию, исходившую от собеседника. Капитан наполнялся ею, и она требовала выхода — какого угодно. В такие дни он тренировался в зале на износ, а придя домой, добивал гудящие мышцы намеренно перегруженной штангой, и все равно просыпался утром злой, с вязкой слюной во рту, с глазами, налитыми кровью.

Как ни странно, это здорово помогало. Мозг начинал работать на пределе, мускулы двигались быстрее, чем обычно. Разрозненные голоса, звучащие в голове, вдруг сливались в единый мощный хор, и части мозаики складывались в одно целое. Оставались только технические тонкости: незаметно подкрасться к преступнику, когда он совсем того не ожидает, и вовремя одернуть пляшущий на курке палец — слишком велик соблазн покарать выродка.

Рюмин почувствовал, что во рту пересохло. Бутылочка «Бонаквы» была наполовину пуста, но о том, чтобы допивать после Рудакова, не могло быть и речи. Капитан схватил с подоконника старый мутный графин и метнулся в туалет. Наполнил его тепловатой, пахнущей хлоркой водой и тут же осушил на треть. Когда он вернулся в кабинет, на пороге стоял седой крепко сбитый мужчина лет шестидесяти.

— Вы Рюмин? — спросил он первым. — Я — Данилов.

Капитан молча пожал протянутую руку и распахнул дверь, приглашая мужчину войти.

Отец убитой девушки сел к столу и замолчал. Его квадратное лицо с грубой обветренной кожей, перечеркнутой глубокими морщинами, напоминало смятое голенище. Широкие плечи едва умещались в старомодном, но почти не ношеном пиджаке. К лацкану был приколот «Знак почета», на груди — колодки медалей.

Данилов с хрустом разминал короткие толстые пальцы, привыкшие к тяжелой физической работе. Он исподлобья окинул Рюмина оценивающим взглядом, прокашлялся и сказал:

— Я хотел мальчика. Жена родила мне девочку. С девочкой всегда так — растишь и боишься, что настанет время и ее кто-нибудь заберет… — у Данилова был глухой хриплый голос; казалось, он не говорил, а выплевывал слова, не желавшие срываться с языка.

Рюмин достал чистый лист бумаги и ручку. Он собирался задать несколько стандартных вопросов, но в этом коренастом работяге было столько ненапускной значительности, что капитан не решался его перебить.

— Надо было ее замуж выдать, — задумчиво проговорил Данилов. — Да подходящего мужика не нашлось. Все какие-то слабаки да проходимцы. Менеджеры, мать их ети… Продюсеры!

Его руки сжались в кулаки, и Рюмин не на шутку встревожился, что старая столешница разлетится на куски, стоит Данилову лишь стукнуть покрепче.

— Не надо писать, — сказал отец. — Я ничего не знаю. Знал бы — сам убил.

Капитан бросил ручку, отодвинул в сторону лист. Данилов полез во внутренний карман пиджака — швы на спине угрожающе затрещали. Он вытащил цветную фотографию — 9 на 12 — и бережно положил перед Рюминым.

— Вот такой она была… — у отца перехватило дыхание, он часто-часто заморгал, но быстро взял себя в руки. — Участковый сказал, чтобы я принес. Только — с возвратом, у меня больше нет!

Капитан посмотрел на фотографию. Лицо показалось ему странно знакомым. Он словно бы уже его где-то видел.

Рюмин понимал, что должен задать вопрос — иначе нельзя. Но при этом — почти не надеялся на ответ. И все-таки он решился.

— Скажите… У вашей дочери были знакомые? Я имею в виду мужчин.

Данилов презрительно скривился.

— Какие в ее фирме мужики? Один только охранник, да и тот — старый пень, вроде меня.

— Ну, может, ваша жена в курсе… — предположил Рюмин.

— В больнице она. Инфаркт, — ответил Данилов. — Я сейчас к ней поеду.

Разговора не получалось, и капитан не знал, как его правильно построить.

— Вы… — стыдно было признаться, но Рюмин успел забыть имя и отчество отца Даниловой. — Видели квартиру? Ничего из вещей не пропало?