Роман с Джульеттой

– Господа, по собственному опыту знаю, что подобные деньги просто так, за красивые глаза не выплачиваются, – Алина обвела взглядом местных «олигархов». – Простите, но я хочу внести ясность. Понятно, что чисто любовью к искусству здесь не пахнет. Так что я должна сделать взамен, чтобы оправдать столь высокое жалованье?

– Алина Вадимовна, – укоризненно посмотрел на нее Серпухов, – не думайте, что мы распоследние негодяи и собираемся ставить вам условия. Мы с Михаилом Романовичем не преследуем никаких личных выгод. Все ради общества, во благо города и театра.

– Мы живем в глубинке, Алина Вадимовна, – вмешался в разговор Цуранов, – волчьи законы столицы здесь не в чести. Все мы друг друга знаем, общаемся по-приятельски и помогаем, чем можем, в том числе и театру.

«Соловей ты мой! Курский! – подумала Алина. – То тебе артистки рылом не вышли, то денег не хватает, чтобы налоги заплатить, а тут бешеные для провинции деньги за один премьерный спектакль. С чего вдруг такая милость?»

В душе Алина догадывалась, что большие деньги за здорово живешь ей не достанутся. Но ведь раньше ей удавалось обходить острые углы в отношениях с любыми толстосумами? В Москве и кошельки потолще, и запросы солиднее. И столичные воротилы не слишком церемонились с теми, кому платили. Но у нее получалось тактично отвергать притязания денежных мешков, не ссориться и даже дружить кое с кем, без особого ущерба для самолюбия, как своего, так и тех, кому она дипломатично отказывала.

Местные крезы были того же пошиба, но мельче и ниже рангом. И их интересы, Алина нисколько в этом не сомневалась, тоже не простирались дальше постели. «Алина, – как-то сказала ей одна из старых актрис, – ниже постели не упадешь, но, ой-е-ей, как трудно будет подняться!» И она помнила эти слова всю жизнь, хотя прекрасно видела, что многие актрисы гораздо быстрее получали вожделенную роль, если не слишком ретиво отвергали ухаживания не только худрука, но и ведущих, разменявших порой шестой и седьмой десяток лет актеров театра, и тех, от кого зависели финансовые поступления в кассу.

– Я очень рада за вас, Михаил Романович, – сказала она, мило улыбнувшись Цуранову. – Приятно познакомиться с истинным ценителем искусства. Я успела заметить, что Юрий Борисович, – столь же милая улыбка ушла в сторону Серпухова, – искренне озабочен театральными проблемами. Уверена, что ваш интерес к театру не исчезнет. А наша задача, не правда ли, Геннадий Петрович, этот интерес постоянно поддерживать и не огорчать наших друзей провальными постановками.

– Золотые слова! – воскликнул Серпухов и потянулся к бутылке с коньяком. – По пять граммов, Алина Вадимовна, самую капелюшечку за то, чтобы все срослось и расцвело буйным цветом!

– Ладно, – согласилась Алина, – по пять граммов, чтобы кровь разогнать.

– А она разве у вас застоялась? – довольно язвительно заметил Цуранов и прищурился. – Что-то не похоже. Вон какой румянец на щечках играет!

Игривый тон и масленый взгляд спиртовика подтвердили ее подозрения, но все это было ничто по сравнению с обретенной возможностью играть на сцене.

– Значит, выпьем за румянец. Чтобы он никогда не сходил с наших лиц. – Алина подняла свой бокал и с вызовом посмотрела на Цуранова. – И лишь бы он не был предвестником инсульта.

Лицо спиртовика напряглось, но ситуацию спас Серпухов. Он поднял следом свой бокал и провозгласил:

– Выпьем за ваше здоровье, Алина Вадимовна, чтобы вы всегда радовали нас своей красотой и талантливой игрой на сцене.

Алина выпила и подумала, что Цуранов наверняка не потребляет ту отраву, на которой сделал свой бизнес, а коньяк скорее всего из его закромов, настоящий коньяк, французский, а не жалкий самопал в поддельной бутылке. Взгляд Карнаухова на бутылку с коньяком только упрочил ее догадку. Геннадий Петрович поглядывал на нее восторженно-недоуменно, словно не верил своему счастью. Выходит, не слишком часто его потчевали столь благословенным напитком.

– Ну, все! – Алина решительно поднялась с кресла. – Все вопросы обсудили, а теперь пора на сцену. – И посмотрела на Карнаухова: – Контракт подпишем после первой репетиции. Вы согласны, Геннадий Петрович?

Лицо Карнаухова вытянулось:

– Вы в чем-то сомневаетесь, Алина Вадимовна?

– Главное, чтобы вы во мне не разочаровались. Я не привыкла давать авансы. У вас молодой, продвинутый режиссер. Вдруг ему не понравится моя игра? Вдруг я не впишусь в его концепцию?

– Главное, чтобы он вписался в вашу концепцию, – неожиданно рассердился Карнаухов. – Его капризы не в счет, когда на носу премьера.

– А что, есть проблемы с режиссером? – Серпухов переглянулся с Цурановым. – Норов показывает? Так мы…

– Нет, нет, тут другое, – Карнаухов замахал руками. – Амбиций, конечно, много, как у всех молодых да ранних, но он видел игру Алины Вадимовны на московской сцене и с нетерпением ждет ее.