Роман с языком, или Сентиментальный дискурс

Если ты совсем или почти совсем не говорил с тем или иным лицом по телефону, то звонок от этого лица звучит как незнакомый, нужно еще привыкнуть к эфирной копии голоса, его иному акустическому оформлению. Но в данном случае я сразу узнаю, кто это обращается ко мне с довольно непривычным, нарочито-фамильярным и в то же время немножко смущенным зачином:

— Здравствуйте, молодой человек!

Еще до того, только выйдя из лифта и стоя на площадке, я по настроению звонка уже почувствовал, кто там, на другом конце провода. Замок заело — готов был дверь выбить плечом.

Ворвавшись, в трубку вцепился так, что пластмасса захрустела в руках. Дверь и душа настежь. «Настя?» А голосок такой детский и звонкий у этой, насколько я помню, отнюдь не миниатюрной девушки.

— Да я догадалась, что ты не Алексей. Ладно, будешь Андреем… Когда? Да хоть сейчас. Ты один? Более чем? Ладно, потом мне объяснишь, что это значит. Я на «Водном стадионе», схвачу тачку и приеду.

После всех необходимых приготовлений минут двадцать уже стою на балконе, встречая взглядом один автомобиль за другим. Высокая особа в большой соломенной шляпе стремительно шагает со стороны проспекта. Женщины любят щеголять шляпами, но в девяти случаях из десяти выглядят в них огородными пугалами. Эта же вроде бы ничего… Тем более, что это… Настя моя, которую в пешеходном контексте (где тачка-то?) я просто не узнал. Хорош!

— Сначала я села на частника одного. Он все рассматривал меня в зеркало, а потом вдруг так мрачно: «Как я хочу т-р-рахнуть тебя в этой шляпе!» Ну, я на светофоре у «Сокола» выскочила, матом ему сказала, что думаю, а дальше уже на метро. Чтобы не достаться кому не надо. Правильно? Я вся мокрая, пустишь меня в ванную?

«…Художник — и Цезарь и Рубикон// любви и разврата…//он мать и блудница, мастер мужчин // и женского жеста…» Хотел я спросить у автора стихов, какой это «женский жест», но не уверен, что он бы мне ответил: для него это, наверное, только звуковой повтор, паронимическая аттракция. А я со временем для себя нашел интерпретацию: самый женственный жест — это откинутые руки и открытые взору подмышки. Неважно, лежа или сидя. Нижняя часть тела может при этом быть даже закрытой или прикрытой — как у моей любимой «La dormeuse» — «Спящей» Ренуара.

Подмышка — очень интимное и вместе с тем поэтичное место женского мира. Знаешь, есть такие французские тематические альбомы серии «Части тела» с фрагментами живописных шедевров самых разных художников: «Руки», «Спина» (сюда заодно включается и попа), «Грудь» и так далее. Вполне можно было бы выпустить еще и альбом «L'aisselle» — так красиво подмышка у них называется. У итальянцев от того же корня — «l'ascella». И тут любопытное соответствие между языками и живописью. По-английски и по-немецки, например, эта часть тела трактуется как пустое место, как дыра и именуется через смежное понятие плеча, руки («плечевая ямка», «плечевая дырка»); то же, в общем, по-русски: «под мышкой» — значит — под плечевой мышцей. Французский же и итальянский языки видят здесь не пустоту, а средоточие жизненной энергии, не менее значимое, чем женская грудь. Может быть, потому Ренуар и открыл для искусства эту территорию, а Модильяни потом так здорово продолжил ее освоение. Да, а самое-то главное: общая латинская основа этих слов в романских языках — «axilla» — происходит от «ala», «крыло». У женщины в этих местах крылышки находятся, и она их расправляет только в полете.

Точно так, закинув руки за голову, ничего не скрывая, предстает она передо мной, когда я захожу в комнату с двумя бокалами холодного «Шаблизьен» на небольшом жостовском подносе.

— Ну, кла-асс!..

Отнюдь не уверен, однако, что такой класс мне удастся выдержать и дальше. Довольно тупо пытаясь сыграть роль знатока и гурмана, спрашиваю:

— А тебе какой способ больше нравится?

— Самый простой, — отвечает она самыми простыми словами.

… В какой-то момент она кладет ладони мне на ягодицы и, как партнерша, которая вдруг берется вести неумелого танцора, то придвигает, то отдаляет меня от себя. Страсть или техника? Кто-то там не хотел, чтобы на нем играли как на флейте… Но если так владеют моими клапанами…

…Какой пошляк назвал это «маленькой смертью»? Почему не Большой Жизнью?

И опять она, присев на диване и приникнув розовыми губами к бокалу:

— Кла-а-асс!

Да, пора нашим словарям фиксировать переход этого существительного в междометие.

— Постой вот так немножко! Я хочу посмотреть, какие у тебя ноги.

— Ноги у меня довольно красивые. Это даже моя мама признает.

XXVI

Стыдно мне теперь вспоминать, что когда-то, да совсем недавно смотрел на пожилых друзей молодых подруг и на престарелых мужей юных жен со снисходительной усмешечкой: мол, понимаю, товарищи, ваши объективные трудности. Теперь только уразумел, что главное оружие мужчины — язык, а не то, что обычно думают. Владеющий языком всегда доставит женщине радость.

— В том смысле, что женщина любит ушами?

— Ну да, в том числе и это…