Роман с клоуном

Ребеночек родился совсем крошечным, едва полтора килограмма, худенький и неестественно бледный, лежал в закрытом боксе под капельницами, изредка подергивая руками и ногами. Аня говорила, что купила подгузники и одежду самого маленького размера, какой только бывает, но он утонул во всем. Каждый раз, как я привозила пакеты с подгузниками или прочее необходимое, Фил оставался ждать машине, категорически отказываясь заходить в больницу. К ребенку никто нас не пускал, но можно было хотя бы поговорить с Аней, вместе с ней еще раз посмотреть фото на ее телефоне, подержать ее за руку. Муж возил меня по магазинам, потом в больницу, покупал лекарства, поддерживал и сочувствовал, помогал как только мог, но сам видеть мою подругу отказывался. Тогда я не могла понять почему.

Аня не была на себя похожа. Худая, как щепка, с огромными черными кругами под глазами и синяками по рукам и ногам. Она клялась, что неудачно упала, и Сергей тут ни при чем. Даже в этой ситуации она защищала мужа, как и приказал ей Фил – боролась за семью. А раскаявшийся Сергей оббивал коридоры больницы, убивался и даже плакал, нередко у меня на плече. Сердце сжималось, так сильно он переживал за ребенка. Лично готовил и возил Анечке каждый день свежие обеды. Идеальный муж. Со стороны.

Аня тоже поднялась на ноги и теперь они с Филом оказались на равных, она кричала на него, размахивая руками, отдельные слова долетали и до меня, а он, казалось, уменьшился ростом под натиском ее гнева. Его руки лежали по швам, глаза были наполнены паникой и выпучены, волосы в беспорядке, так как он часто нервно ерошил их. Он слушал все, что она говорила, проходя вместе с ней еще раз через то, с чем поначалу эта хрупкая девушка справлялась сама.

Через некоторое время снова понадобились деньги. Сергей вдруг переменился, сказал, что инвалида забирать из роддома не будет, но если Аня напишет отказ от ребенка, с радостью примет ее обратно и даст еще один шанс. В это же время она подписала ему доверенность на свой успешный салон красоты, который он проиграл в подпольном казино в первую же неделю. Когда Аня вернулась домой, ее встретили голые стены и раскаявшийся муж с заверениями, что ближе и важнее их с малышом для него никого нет и не будет.

Я наблюдала за разговором двух своих самых близких людей и тихо плакала. Фил сидел на земле, пригнув голову к коленям и закрыв уши руками, а Аня продолжала стоять над ним и говорить. Она говорила, говорила, говорила без остановки. Как будто зачитывала заученный наизусть текст, такой длинный и трагичный, что справиться с этой правдой оказалось самой не под силу. Он хоть и закрывал уши, но слышал каждое слово. Мог уйти в любой момент, но выбрал - остаться.

Будучи клоуном не только по профессии, но и по жизни, Филипп особенно остро чувствовал эмоции собеседника, впитывал их как губка каждой клеточкой своего тела, и реагировал, моментально подстраивая свою игру под желания зрителя. Но сейчас он не играл. Посмотрите, перед вами грустный клоун вне сцены, столкнувшийся с реальной жизнью и неспособный вынести всю боль, которая на него обрушилась. Его дар не ограничивался влиянием на людей, Мухин ощущал оттенки настроения окружающих в разы сильнее обычных людей, и его сердце разрывалось, когда он переживал вместе с этой женщиной всю ее боль, которую сам же и причинил ей, сознательно и расчетливо.

На какой-то момент мне показалось, что он не выдержит. Фил не был знаком с чувством вины. Клоуны наглые, но безвредные, их проделки прощаются сразу же, после окончания представления. Никто никогда не ждет он них извинений.

Два месяца каждые три часа и днем и ночью Аня сцеживала молоко, потому что адаптированные смеси организм ее ребенка принимать отказывался, и если бы она потеряла молоко, на фоне стресса, например, Вовка мог умереть от голода. Она жила в больнице рядом со своим сыном, хотя поначалу ей разрешалось зайти в реанимацию только раз в сутки, чтобы погладить его крохотное тельце. А любимый муж каждый день звонил и упрашивал бросить обузу, давил, что не примет калеку. Но в этот момент в моей подруге что-то надломилось, и пробудилась ранее неизведанная сила. Она терпела мужа во время беременности, прощала побои и слепо верила обещаниям, потому что еще не осознавала, что теперь отвечает не только за себя, но и за еще одного человека. А когда этот человек родился, такой маленький и беззащитный, полностью зависящий от нее, в один момент все стало на свои места. И она поняла, что скорее сдохнет, чем откажется от своего ребенка.