Роман с куклой

Над Черным морем, над белым Крымом
Летела слава России дымом.
Над голубыми полями клевера
Летели горе и гибель севера.
Летели русские пули градом,
Убили друга со мною рядом.
И ангел плакал над мертвым ангелом.
Мы уходили за море с Врангелем…

* * *

В те мгновения она ни о чем думать не могла – лишь какие-то короткие обрывки мыслей проносились в ее голове. Вода… О, какая странная эта стихия – вода! Когда она в стакане, холодная и безучастная, прозрачная, почти бесплотная – кажется, что нет ничего скучней и безопасней ее. А вот когда воды много, когда под влиянием каких-то там природных сил она несется стремительным потоком – страшней ее нет.

Помнится, она Даниилу рассказывала когда-то о своем отношении к этой стихии. Рассказывала и не подозревала, что в скором времени окажется в полной ее власти…

Река крутила ее, точно щепку, а Ева безуспешно пыталась бороться с ней. Глаза почти ничего не видели, легкие почти не дышали, залитые водой. И этот ледяной, смертный холод, который стискивал все тело, острыми иголками впивался в сердце…

Потом она перестала бороться и только старалась время от времени откашляться и глотнуть побольше воздуха – перед тем как очередная волна накроет ее с головой.

Сколько это продолжалось, Ева не знала. Может, часы, а может быть – минуты. Потом, в какой-то момент, она ощутила, что река вроде бы присмирела, течение было все таким же стремительным, но исчезли эти волны и водовороты…

Ева хотела кричать, звать на помощь, но вместо крика из груди вырвался какой-то жалкий писк. Все тело ломило от холода, и оно постепенно стало терять чувствительность.

Смерть была близко, совсем близко – никогда еще Ева не испытывала такого животного ужаса и дикой тоски. Она боролась за каждую секунду своей жизни, она совсем не готова была к смерти!

Потом, словно в каком-то сне, увидела впереди новые пороги – там, совсем недалеко, вода снова начинала пениться и бурлить, перекатываясь по камням.

Тогда она в каком-то последнем, отчаянном усилии рванула в сторону – еще, еще чуть-чуть… Поваленное на берегу дерево протянуло к ней скользкие ветви – Ева уцепилась за них, подтянулась, схватилась еще крепче. Потом нащупала ногами дно, сделала шаг, преодолевая сопротивление воды. Держась за ветки, протолкнула себя еще на один шаг вперед. Дальше было легче…

Через минуту она уже лежала на мягком, скользком (словно кисель!) берегу, лицом ощущая солнечный жар, лившийся на нее сверху. «Я жива… Жива! Господи, спасибо тебе!» Ева засмеялась беззвучно, а потом так же беззвучно заплакала. Непослушной рукой отогнала от лица мошкару.

Некоторое время она лежала, приходя в себя, и постепенно ледяной холод уходил из ее тела, оставляя только тупую, саднящую боль. Потом приподнялась на локте – весь ее комбинезон был изорван в клочья, вероятно, это произошло тогда, когда ее тащило по камням на первом речном пороге. Из самой большой прорехи торчало колено – багрово-синего цвета, из широкой ссадины мелкими капельками сочилась кровь. Ева пошевелила ногой. «Ничего, это всего лишь синяк! Руки-ноги целы…» На затылке была огромная шишка, и слегка щипало лоб – вероятно, на нем тоже была ссадина. Но эти травмы показались Еве совсем незначительными и даже смешными. Что такое эти ссадины и шишки по сравнению со смертью, которой ей только что удалось избежать!

Она встала и тут же упала – ноги дрожали, не слушались ее. Встала снова и побрела вперед, подальше от этой чертовой Синички. Почва была болотистой, слишком мягкой – ноги утопали в ней по щиколотку, и сзади оставались следы, заполненные водой. Некоторое время Ева шла, ни о чем не думая, а потом опомнилась – это же тайга, тут и заблудиться недолго…

Остановилась и огляделась. «Надо идти вдоль реки, вверх по течению… Реку я не перейду (упала-то я с того берега), но зато вполне смогу добраться до того места напротив, с которого свалилась. А там уж как-нибудь… Тоня людей позовет, отца своего, например… Ну не мог же Телятников и на нее руку поднять!»

Ева пошла вдоль реки, стараясь не терять ее из виду. Теперь Синичка была ее ориентиром, ее спасением. Правда, вдоль берега росли кусты, и сквозь них чрезвычайно трудно было продираться. Мелкие колючие ветки лезли в лицо, норовили хлестнуть по щекам. И ноги вдруг стали проваливаться все глубже и глубже…

Она остановилась – ноги медленно засасывало в почву, усыпанную ржавыми листьями. Еве стало страшно – она рванула назад, земля под ней зачавкала, точно норовя проглотить ее. «Нет, здесь не пройти… Обойду-ка я лучше это место!» – благоразумно решила она.

Ева пошла в сторону, потом сделала еще небольшой крюк, стараясь не останавливаться на одном месте. Ни тропинок, ни дорог…