Роман с Любовью

Я сидела, выпрямив спину и дисциплинированно сложив руки перед собой, будто отличница перед строгим преподавателем, и хлопала ресницами, пытаясь собраться с мыслями.

Это что же… неужели она намекает, что я провела ночь с Юрой?!

Мамочки!

— Это не то, что вы подумали! — выпалила, вскакивая. Поморщилась от скрежета тяжёлого стула по паркету, но не отвлеклась. — Мы совсем не… Мы ничего не делали! Ну!..

Фразу «не с ним» успела сдержать, но она противным комком застряла в горле и перекрыла кислород.

— Я всё понимаю, — прижав руку к груди и состряпав блаженную физиономию, проговорила Тамара Олеговна, затем её орлиный взор устремился на стол, где лежал пустой читательский формуляр. Я думала, что пустой! — О — о — о, сердечки! Как это мило! Заберу для сохранности, потом подарю вам на деревянный юбилей.

Я и моргнуть не успела, как она схватила изрисованный мной формуляр и унеслась в недра библиотеки. И минуты не прошло, как я услышала приглушённое: «Оленька, ты не поверишь!»

Кашлянула. Сделала глубокий вдох. Язвительно подумала, что Оленька того же поля ягода, что и начальница, так что она наверняка поверит в любые домыслы, а вот Юрка мне должен килограмм конфет за достоверно разыгранную влюблённость. И не важно, что влюблена я совсем не в него.

При мысли о Романе тут же поплыла, расслабилась, обмякла. И едва не приземлилась на пол, стул — то отъехал в сторону!

Потрясла головой. Нужно работать. Работать, я сказала.

Достала новый формуляр, хмыкнула про себя. Тамара Олеговна за любую испорченную бумажку орёт раненым бизоном, а сегодня, посмотрите на неё, витает в облаках едва ли не больше моего. Щебечет там с Ольгой Дмитриевной, хихикает, строит догадки и планы. Надеюсь, не про нашу с Юркой свадьбу. Не понравилась мне эта шуточка про деревянный юбилей, вот совсем не понравилась.

Вникнуть в работу никак не удавалось — я бесконечно возвращалась к событиям этой ночи. Волшебной, сказочной, невероятной и в то же время ошеломительно — реальной, настоящей.

А утро! Я смутилась ужасно! Испугалась, что ночью страсти мы всё испортили, отношения станут натянутыми, улыбки — искусственными, фразы — формальными, но Рома — это Рома. Зацеловал, защекотал, рассмешил, наговорил комплиментов, даже приготовил завтрак, пока я принимала душ, еле уговорив его не идти со мной. Не всё сразу. Это ночью я смелая, а при свете дня не знаю, как людям в глаза смотреть. А уж работать — тем более.

Рома, конечно, пообещал расширить временной диапазон моей смелости и что — нибудь придумать, чтобы я могла работу работать, а не краснеть и бледнеть попеременно, вспоминая лучшую ночь в нашей жизни. Скромный мой… А затем поцеловал так, что я забыла смутиться. Потом мы пытались не сломать зубы о гренки с сыром в исполнении Романа, запивали их убежавшим из турки кофе с тонной корицы, смеялись и не могли наглядеться друг на друга и…

— Здравствуйте! Мне нужна Любовь.

Вздрогнула, поднимая взгляд на посетителя. Что — то я совсем выпала из реальности, уже второй раз за полчаса не слышу входящего, а ведь дверь открывается с ужасным скрипом.

— Это я, — проговорила, рассматривая пакет с логотипом известной пекарни и невольно принюхиваясь. Отчего — то пахло не только сдобой с кофе, но и цветами.

— Тогда это вам! — Курьер поставил на стол пакет, держатель с двумя стаканами кофе, а затем нагнулся и поднял с пола огромную корзину с цветами и фруктами. — Куда поставить?

Забрала белый конверт с запиской и махнула рукой в сторону длинной стойки, за которой предстояло провести остаток трудового дня, заполняя бумаги.

— Туда, пожалуйста.

Кивнула курьеру и достала из конверта белую карточку, где размашистым почерком было написано: «Я же говорил, что лучший повар в мире», а на обратной стороне: «Рулет с маком — для твоей начальницы. Не вздумай есть! Он отравлен!»

От изумления приоткрыла рот, пока не дошло, что этот паршивец шутит!

Ну, даёт!

Вот уж романтическое послание! Ни у кого такого нет!

Рома, конечно, невероятный человек. Он не пишет красивых слов сам, не использует заготовленные профессионалами фразы. Он делает. Каждым поступком доказывает, что он тот, кому можно доверять, тот, на чьё слово можно положиться, тот, кому я не безразлична.

Спрятала карточку в кошелёк и с любопытством заглянула в пакет.

Круассаны, пирожные, несколько видов ягод и… маковый рулет.

Это было выше моих сил! Обессиленно упала на стул, затряслась, пытаясь не дать вырваться наружу сумасшедшему хохоту и тем привлечь внимание начальницы. Из горла вырвался сип, и я быстро зажала рот рукой. В целом, я почти справилась. Если бы на горизонте не появилась сама Тамара Олеговна. Из глаз брызнули слёзы и я согнулась, спрятав лицо в ладонях.

— Завтрак и цветы? Одобряю. А ты умеешь производить впечатление на мужчин, Любонька, — похвалила начальница, беспардонно шурша пакетом. — Голубика, пирожные! Юрочка знает, что я люблю «Наполеон», как заботливо. И кофе нам прислал. А это что? — Женщина протяжно и шумно вдохнула аромат. — Неужели маковый рулетик? Сто лет не ела.