Роман… С Ольгой

Она ведь точно так же говорила! Сейчас я всё прекрасно понимаю. Да! Она была права. Я ненамеренно разозлила тех «ребят». Довела их до умопомрачения, исступления и аффекта тем, что постоянно поднывала о том, как сильно за целый день устала, и хотела бы уже уйти домой, бесконечно повторяла, что у меня есть любимый муж и своя дружная семья.

«Твой муж — жалкий мент, который по недоразвитости взяток не берёт? Тот капитан, который Шпыню оприходовал? А ты, красоточка, знаешь, что у Женечки была счастливая семья, пока твой е. арь к ним на хату не ввалился? Посиди-ка, милая, ещё. Мы не закончили. Стёпка, подлей ещё винца…».

Господи! Было ведь нельзя… Нельзя… Но я пила, словно жажду утоляла. Я пила, потому что… Наполняли и следили, а потом, схватив и выкрутив назад мне руки, заливали в глотку, словно набивали просом зоб рождественского гуся.

«Она готова! Пусть проспится… Веди её туда… Стеф, сбегай-ка, любовь моя, за каким-нибудь шампанским. Такое событие надо бы отметить. Не каждый день ментовская подстилка будет подставлять свой зад. Сегодня намечается великий праздник у ребят…» — а потом произошел провал? Темнота и пустота! Лишь разрывающие моё нутро поступательные движения, которым, в тот момент казалось, не было конца.

— … и тебе за это, как это ни странно, ничего не будет. Как с гуся вода! Это какая-то авторская формула для манипуляций человеческим сознанием? — широко расставив руки, Сашка упирается ладонями в мой стол. — Ромыч, я так понимаю, к твоим выступлениям уже привык? Держишь муженька на коротком поводке, потому что стоит только контрразведке хрюкнуть что-то невпопад, как ты его, любимая заноза, лишишь всех благ, в том числе и плотского характера. Я прав?

— Считаю до трёх. Один — и ты нечаянно просрал свой шанс…

— Начинай орать, Лялька. Этим, безусловно, подтвердишь своё неоднозначное амплуа. И без МРТ понятно, что там огромная дыра и лишенное крови, кислорода и здравого смысла вакуумированное горюшком пространство. Тебе не надоело? Что ты устраиваешь на каждой утренней планёрке?

Ах, так вот какая, мать твою, беда!

— Формулирую для босса пунктики, на которые следует обратить особое внимание, чтобы не прошляпить чудака, которого ты ежедневно перед ним играешь. Отвали, а!

— По-твоему, Красов настолько расслабился, что у себя под носом ни хрена не замечает? Ты его верный оруженосец? Ромка в курсе, что кое-кто решил сменить конюшню и подобрать другого, более влиятельного и ненамного молодого седока?

Боже мой, какая жалкая, топорная игра!

— Нет. Скорее, наоборот. Я хочу, чтобы Костя большую часть времени проводил с женой и сыном, и ни в коем разе не отвлекался на очешуительную хрень, которую ежедневно с умным выражением лица вещает твоя Инга, когда визжит передо мной, пытаясь продавить и выдвинуть свои условия. Этого точно не будет! Она, возможно, шмоточница, спекулянтка и гуру высокой моды, но в архитектуре и дизайне, а также в регламентированных жёстко нормах, ни черта не соображает. Поэтому пусть кушает, что будут ей любезно, согласно договору, предлагать. Как она в постели, Сашка? Полагаю, не отстает от выдвинутых нормативов? То-то, я смотрю, тебя так тянет. Позволишь дать дружеский совет?

— Обойдусь! Оль…

— Бесплатный! — подмигнув, почти визжу, настаивая на поддержке «друга».

— Давай уже, — теперь он вынужденно с этим соглашается.

— Беги, здоровый и зелёный самЭц обречённого на скорую погибель богомола, ибо после успешного спаривания Терехова с огромной радостью снесёт тебе ребром колпак.

— Она же извинилась! — по-змеиному вытягивает шею и направляется ко мне своим лицом. — Если бы не знал тебя, мог бы посчитать, что ты меня ревнуешь. К Юрьеву, между прочим, недавно Светочка зашла. Недавно, по моим подсчётам-представлениям, около сорока минут назад. О чём начбез там долго со своей «рукой» наедине шушукается? Что эти двое могут обсуждать?

Вот же дрянь-девка! Мало, видимо. Нагловатой сучке одной, но очень продолжительной беседы, по-видимому, не хватило. Напомнить, что ли? Или нанести уже ни черта не упреждающий удар?

Откровенный разговор с этим мелким замом состоялся пару дней назад, когда я как бы мимоходом забежала в кабинет к сально скалящемуся Юрьеву, который был очень рад тому, какую позу после захода в его пыточную будку я тут же приняла. У Ромки там стоит дубовый, чрезвычайно длинный стол. Вот на эту махину я залезла, усевшись на сверхсекретные документы крупной задницей, слегка раздвинув ноги, натянувшие таким усилием подскочившую донельзя узенькую юбку-карандаш, предоставила ему персональный ВиАйПи-обзор на кружевное, в большую дырочку бельё. Реакция последовала почти незамедлительно. Определенно чем-то или кем-то возбуждённый Юрьев стал лажать! Муж нёс чудную несусветицу, стрелял глазами, давился языком и терялся в фактах, которые лично заместителю предоставлял. Бедная Крылова не могла понять, что он так «весело» вещал, поэтому вынуждена была ретироваться, отвесив по-китайски несколько раболепствующих поклонов. А потом…