Роман с Пельменем

- А я-то думал, куда вечно деваются украшения. - И Алексей взял цепочку из Таниных рук. - Обещай сколько угодно, но хорошие вещи кому попало не раздавай. На всех золотых цепочек не напасешься. Сначала допиши свой роман, получи за него гонорар, а уж потом можешь буйствовать.

- Не знаю, может быть, у вас и сложилось представление, что он Бальзак, но ведет он себя иногда просто как Санчо Панса. - Объяснила Женя, опять надевая цепочку. - На самом деле, его легко подбить на что угодно. На бой с ветряными мельницами, например. А если на него в порядке эксперимента надеть юбку, то получится Дульсинея Тобосская. Все лучше, чем Мэри Поппинс. Ха. Последнюю реплику она произнесла с интонацией Эдуарда Станиславовича.

- Не надо на меня юбку! Тоже придумала. - Пробормотал Алексей, впрочем, не особенно возмутившись. - Я же не шотландец.

- Юбку? - Уточнил Дэйв. - Это было бы интересно. Но не потому, что я шотландец. Я как раз вовсе не шотландец. Но все говорят, что я шотландец. И я тоже стал так говорить, так даже лучше. Но шотландцы сейчас юбок не носят. Только гомосексуалисты и ... чтобы... эпатовать.

- Эпатировать. - Поправила Таня.

- Эпа-ти-ро-вать. Я один раз носил юбку. Вообще-то... мне нравится. Это было в Америке, так что даже ноги брить не надо. Там женщины тоже не бреют. И под мышками не бреют. И плохо пахнут, особенно на Юге. Но я тоже иногда плохо пахну. Утром, конечно, потом я сразу моюсь.

- Дейв - иностранный шпион. Но не сознается, откуда его заслали. Объяснила Женя. - Наверное, из ЦРУ, потому что он слишком ругает Америку. Правда, тогда не совсем понятно, почему его так интересует Чернобыль. Где США а где - Чернобыль!

- Это, наверно, смешная шутка. - Отозвался Дейв, - Но она мне сильно надоела.

- Дейв - Дон Кихот. У нас отношения ревизии, поэтому он с трудом меня терпит. Если все-таки предположить, что я не Гамлет, а уникальный случай Достоевского. Ну, действительно, какой из меня экстраверт? Это же курам на смех! Впрочем, мне, как интроверту, на куриный смех, конечно, наплевать. Можете даже считать меня экстравертом сколько угодно, у меня все равно будет ощущение, будто все вы существуете лишь у меня в мозгу. Так чего стесняться? О чем спорить?

Вот, например, Саша Немировский говорит, что ваш муж - Юлий Цезарь. Но ведь он же Гюго! Это что-то! Причем, у него над кроватью висит Че Гевара, и он тоже Гюго. И Арамис - Гюго. Я уже не говорю, что и сам Гюго - тоже Гюго. Жемчужины любого зоопарка! У меня вообще нездоровая страсть к невонючим маргианалам. Но, конечно, в качестве мужа - это стихийное бедствие. Не понимаю, как это вас угораздило пойти за него замуж. 23 февраля! Да еще и родился в пятницу (день Венеры) и что ж ему, бедному, остается, как не зубрить со всеми "Камасутру". Вот, недавно его чуть СПИДом не заразили. У него была депрессия.

- Чувствую, я зря тебя туда отпускаю. - Сказал Алексей, поймав жену в охапку и тихонько дернув ее за пышный рыжий хвост. - Он хоть чашки нормально моет?

- Так и ходил бы со мной. Думаешь, весело, когда с тебя рисуют портрет Сальвадора Дали. Эти усы перед глазами торчат, попробуй лишний раз пошевелись.

- Не знаю, не пробовал, я не похож.

- А разве я похожа? Разве, что на Гале... Ха. - Последнюю реплику она произнесла с интонацией Эдуарда Станиславовича. - Да и к тому же он, с тех пор, как обломался, молчит все время, будто рыба млявая. То ли дело, когда девица какая-нибудь забежит! Откуда что берется! Даже обидно бывает, вроде они все ж-ж-женщины, а я погулять вышла. Ничего, я ведь и не претендую. Сижу себе, усами шевелю...

- Знаем мы этих обломавшихся. Толпами ходят, сигнала ждут. Поганой метлой их гонять надо, а этого Джокера - в первую голову.

- Нет же, он уже сам верит, что я - Сальвадор Дали! Он воспринимает меня, как мужчину. А когда я прочла ему эпиграмму на свое несходство с Дали:

Ни куча экскрементов, ни Гала

Не вызывают у меня энтузиазма,

Как эта куча ни мала

И как Гала ни безобразна,

то он пожал плечами и сказал: "Она вам просто надоела.".

- Притворяется.

- Да что вы понимаете! - Вскричала Таня, вскочив. И показавшийся откуда-то студент повел ее на танец. Она покорно пошла. Вдруг музыка стихла. И в наступившей тишине, Антон по синусоиде продефилировал к певцу и опять сунул бумажку.

- Антон передает песню для очаровательной Татьяны. - Раздался голос исполнителя, и все присутствующие стали вертеть головами, чтобы увидеть, кто отбил Антона у Ирчика. Зазвучала песня: "Ты с высоты красоты своей меня не замечаешь". И Таня не успела даже испугаться, как оказалась танцующей в паре со своим несостоявшимся мужем. От него пахло разнообразными спиртными напитками и гордой, но оскорбленной страстью. Молча исполнив танец, Антон поклонился, поцеловал руку, сказал: "спасибо" и отвернулся. Бедняжка, не чуя под собой своих длинных ног, упорхнула за стол и забилась в угол. На площадке остались лишь Антон и Ирчик. Все из-за столиков наблюдали, чем закончится сцена. Ирчик подошел к Антону, залепил ему пощечину, а он сгреб Ирчика и стал целовать.