Роман с Пельменем

Однажды с Маричкой зашел разговор о Джокере. Сестры вспоминали свои свадьбы. Таня, существо скрытное, впервые подробно рассказала о своей первой брачной ночи. Как ее, еще девушку, черная волга с кольцами привезла в Джокерскую холостяцкую берлогу. Джокер водил Таню по своей мастерской и показывал, где кухня, а где туалет. Была уже глубокая ночь. Таня прямо в белом платье сидела с ногами на кушетке, смотрела телевизор и пила кофе, чтобы, не дай бог, не сморил сон. Своего мужа она видела пятый раз в жизни, почти ничего к нему не испытывала, кроме страха и любопытства. Но, в сущности, она очень дешево отделалась, потому что Антон, сводный брат Джокера, вызывал у нее отчетливое омерзение. Если бы он не напился утром, то напился бы вечером, но не до бесчувствия, а только до безобразия, что значительно хуже, если надо невесту лишать невинности.

Джокер сидел на другом конце кушетки в коричневом бархатном пиджаке (в котором женился) и тоже пил кофе. Постепенно он вытягивал озябшие ноги и, наконец, спрятал их под Танино бедро. Ноги были в свежайших беленьких носках, как у кота, и, надо сказать, ступни оказались непропорционально маленькими и изящными. Этот кокетливый жест настолько не походил на традиционную прелюдию, что Таня промолчала. Тогда ее новоявленный муж принялся вежливо, как бы нечаянно, пошевеливать пальцами. Таня сказала ему: "Прекрати".

- Тогда, может быть, вздремнем до утра? Вы, то есть ты, ляжешь здесь, а я возьму раскладушку и пойду в коридор. - Предложил Джокер. Его мастерская расположена в старом доме, и тот самый коридор представляет собой холл примерно в десять квадратных метров. В ту пору у него еще не было другого жилья, да и машины, кстати, тоже. Но зато эта ветхая квартира находилась в центре Киева, в пятнадцати минутах ходьбы от желтого филфаковского корпуса Университета, что очень радовало.

Таня подумала, что раз уж он ее муж, то все равно придется как-то спать. И согласилась. Но не смогла выбраться из подвенечного платья. Джокер честно справился со всеми крючками на спине и распорол лезвием ту белую нитку, которой в одном месте был прихвачен лиф. Но уж на этот раз он добычу из рук не выпустил и, отбросив все свои манеры, повел дело так, что немка на месте Тани сочла бы себя изнасилованной и подала бы на своего благоверного в суд. Вот этот самый контраст между маленькими холодными ступнями в носочках и грубым беспардонным натиском оказался фирменным приемом Джокера. В нем словно незапно срабатывал переключатель, и на вид совершенно безопасный, мирно разглагольствующий и безобидно трогающий тебя за локоток аристократ превращался в какого-то грубого гунна. Но, завершив свой варварский набег, Джокер в халате и тапочках шел на кухню и приносил оттуда на разноцветных шпажках маленькие бутерброды. И сколько он ни проделывал этот фокус с Таней, каждый раз она оказывалась застигнутой врасплох. Только раз за разом росли ее негодование и недоверие. Как можно со мной так поступать! Я же мыслящее существо, индивидуальность, у меня же гуманитарный диплом!

А Пельмень всегда был грубым гунном. Тане это не нравилось и казалось однообразным, но зато перед ним она могла без опаски раскрыть всю душу. Могла. Однако же не раскрывала. Она ему верила. Но не доверяла. И она очень хотела всегда быть рядом с ним. Но идти замуж - помилуй боже!

Вдобавок, Таня никак не решалась рассказать Жене о встрече со старым Вяземским. Ее не покидало ощущение того, что этот человек не вполне нормален. Князь ли он на самом деле? Или самозванец, щеголяющий поддельными документами и полностью вжившийся в роль? Раньше, при общении с Джокером, таких мыслей не возникало, теперь же странность ситуации обозначилась очень четко.

Да и не лучше ли для Жени, для его же блага, чтобы Раздобурдин был его отцом, а Наташка - сестрою? Не надо быть мисс Марпл, чтобы заметить, что Пельмень боится своей невесты и не хочет иметь с ней дела, как с женщиной. Зато ему очень хочется обеспечить себе хорошую жизнь, карьеру и, главное, обскакать Валика, живущего возле отца на всем готовом. Если бы настоящим отцом был Раздобурдин, то ситуация бы изменилась на противоположную. Но ведь Таня знала, кто настоящий отец!

Однако, если она решила хранить тайну, надо было хранить ее до конца. Не прошло и двух недель, как секрет был разболтан Маричке. Маричка все рассказала молодому мужу. Тот сделал выводы.

СОН ДЖОКЕРА