Роман с Постскриптумом

Помню, как Ирина Хакамада отстаивала идею, что рынок расставит все по местам, именно рынок, а психология народа, его традиции, историческая судьба или нравственные воззрения не имеют особого значения. Как далеко это все сейчас! По прошествии пятнадцати — двадцати лет сама история показала и наивность, и глупость, и ложность очень многих из этих воззрений.

Были здесь у нас и неожиданные эпизоды. Как-то раз после выступления Алексея на одной из сессий, посвященных России, к нам в фойе гостиницы «Сан-стар» — одной из самых больших гостиниц Давоса, где в дни форума всегда полно людей и царит оживление, подсела высокая видная иностранка. И начала задавать вопросы моему мужу о том, как обстоят дела в России. Говорила она по-русски, хотя и с сильным акцентом. Мы ее раньше не встречали, но, когда она на секунду отвлеклась, чтобы поздороваться с кем-то из проходивших мимо, Алексей мне шепнул:

— Не знаю, кто она такая, но где-то я ее видел.

И чуть позже, ответив на очередной вопрос, он спросил:

— Скажите, а мы могли где-то видеться? Кто вы? Откуда?

— А я жена Миши, — очень непосредственно ответила она, словно все должны были знать этого самого Мишу.

«Миши? Какого Миши?» — подумала я. И в этот момент наша собеседница, встрепенувшись и помахав кому-то рукой, оживленно сказала:

— А вот и Миша!

Мы обернулись. И — да: это был Миша. К нашему столику, сверля недобрым взглядом моего мужа, приближался не кто иной, как Михаил Саакашвили в сопровождении внушительной свиты.

— Так вы Сандра! — воскликнул Алексей, наконец узнав, кто с нами беседовал все это время.

Это была голландка Сандра Рулофс, тридцативосьмилетняя жена Саакашвили, мать его сыновей, которая сама себя любила называть «Первая леди Грузии» (так она назвала свою книгу).

— Да, да, конечно, — с улыбкой призналась она, вставая, чтобы представить Алексея своему мужу.

Но тот совершенно не разделил ее радостного оживления. Лицо его выражало крайнее недовольство. Приблизившись к ней вплотную, он резко схватил ее за руку и буквально дернул в сторону, что-то зло выговорив ей по-грузински. Она едва успела с нами попрощаться, и он решительно увел ее в сторону лифтов.

Мудрый политик земли Ханаанской. Президент Израиля Шимон Перес

С «патриархом» американской дипломатии Генри Киссинджером в Москве. «Все самые достойные люди начинали в разведке», — сказал он как-то Владимиру Путину

— Так вот кто у нас Миша… — произнес Алексей.

Дело в том, что мой муж в те годы резко критиковал Саакашвили за его внешнюю политику в своей телевизионной программе. Противники президента Грузии переводили его комментарии и публиковали в оппозиционной грузинской прессе. Этим и были вызваны и недобрый взгляд, и резкая реакция Саакашвили: хорошо относиться к известному в Грузии Алексею Пушкову он никак не мог.

Потом мы не раз его видели в холле нашей гостиницы, где он остановился, то беседующим с огромным Кахой Бендукидзе — в то время министром экономики Грузии, то с другими членами своей делегации. Проходя мимо нас, он всякий раз демонстративно смотрел в другую сторону.

Однако такие всплески раздражения нетипичны для Давоса. Там — иные, хотя и неписаные правила: все, даже политические противники, обычно ведут себя учтиво и вежливо. Без этого Давос, собирающий по две с половиной тысячи участников со всего мира, вряд ли мог бы существовать. В общении глубоко отличающихся друг от друга известных фигур со всей планеты состоит еще одна важная особенность Давоса.

Оказавшись, например, в январе 2009 года на закрытом приеме в одном из давосских отелей, можно было увидеть Владимира Путина, беседующего с экс-президентом США Биллом Клинтоном и президентом Израиля Шимоном Пересом. А в другие годы — патриарха американской дипломатии Генри Киссинджера, общающегося с создателем современного Сингапура Ли Куан Ю, или главу Франции Николя Саркози рядом с основателем форума швейцарцем Клаусом Швабом.

Бывали тут и необычные для Давоса персоны.

Как-то раз, передвигаясь по заполненному людьми залу приемов конгресс-холла, мы с Алексеем одновременно обратили внимание на бесконечно длинную изящную шоколадную женскую спину в окружении нескольких мужчин во фраках и бабочках. Это оказалась знаменитая на весь мир модель Наоми Кэмпбелл в блестящем вечернем платье с полностью, почти до ягодиц, открытой спиной. Со своим ростом, да еще на высоченных каблуках, она была на голову выше своих собеседников. Кэмпбелл беспрерывно улыбалась, охотно смеялась и явно наслаждалась их вниманием. Да и собеседники были заметные — руководители крупнейших мировых компаний и Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан.

Кстати, Давос — место не для всех. Алексей рассказывал мне, как туда рвался Бадри Патаркацишвили, правая рука Березовского, в будущем — главный оппозиционер Грузии, даже подумывавший заменить Михаила Саакашвили. Патаркацишвили ощущал себя очень влиятельной фигурой, олигархом, и, как все нувориши, был заносчив и порой агрессивен в своей заносчивости.