Роман с президентом

Что делать? Иду советоваться к шефу президентского протокола Владимиру Николаевичу Шевченко. Говорю, что рейсовым самолетом не полечу. «Если президент не хочет, чтобы его пресс-секретарь летал с ним, пусть мне об этом скажут прямо». Шевченко слушает меня, смотрит внимательно, многозначительно хмыкает. Потом дает совет: «Вызови секретаршу, пусть она отдаст билет тому, кто его принес. В детали не вникай. Но в следующий раз, если повторится, посылай принесшего к… такой-то матери. В день отлета приезжай во Внуково-2. Все будет в порядке».

Так все и произошло.

Уже в самолете, сидя рядом со все знающим и все понимающим шефом протокола, уже после того как выпили по рюмке, я снова припомнил этот эпизод. Шевченко рассмеялся: «Ну, тебя просто проверяли на выдержку. Проявил бы слабость, полетел бы раз рейсовым самолетом, так все время и катался бы в обозе».

Еще одна проверка была связана с моей поездкой «в свите президента» в Ташкент. С моего назначения прошло всего два дня. Пресс-службы нет, сотрудников нет. Нужно готовить предложения по ее созданию. Президент торопит, а тут на несколько дней поездка по стране. Памятуя о том, что первый помощник В. В. Илюшин обещал «подсказывать» мне, обращаюсь к нему, может, мне остаться в Москве, проработать документы о пресс-службе; к возвращению президента будут готовы? «Что ж, тоже мысль, — говорит Илюшин. — Я не возражаю».

Через несколько часов, поразмыслив, понял, что делаю глупость. Надо непременно ехать с президентом. Тем более в первую поездку. Перезваниваю первому помощнику.

— Решил ехать!

— Правильно!..

— Что же вы мне сразу не сказали, как нужно. Обещали подсказывать. А я чуть было не сделал ошибки, — возмущаюсь я.

— Хотел, чтобы вы сами решили…

Мне потом долго и болезненно пришлось привыкать к этому «вязкому» стилю общения. Болезненно потому, что в журналистской среде я привык совсем к другому: к прямоте, к открытости, к товарищескому взаимодействию. Здесь же всегда угадывался какой-то скрытый подвох.

Мне довелось работать с Борисом Николаевичем в период неимоверно трудный психологически, если характер Ельцина-человека сложился давно, в общем-то в весьма определенных советских обстоятельствах (чего стоит его многолетняя обкомовская практика в Свердловской области или «крутой» опыт на посту первого секретаря Московского горкома партии), то характер Ельцина-президента был еще переменной величиной. Сформировавшийся как партийный функционер, «солдат» коммунистической партии, он тем не менее обнаружил поразительное умение и желание учиться. Учился он главным образом, благодаря своему на редкость гибкому, несмотря на возраст, уму. Статус президента открыл ему возможность встречаться с самыми выдающимися людьми и политиками страны и мира, и он проходил свои президентские университеты совершенно в новом окружении, выжимая из них все полезное. Из политиков он больше всего ценит и любит Гельмута Коля и в трудные минуты, случалось, прибегал к его совету. Похоже, что Г. Коль глубже других понимал и самого президента, и Россию в целом, и им легче разговаривать друг с другом. Во всяком случае, Ельцин неизменно встречался с Колем с видимым удовольствием. Оба прежде всего люди слова, и если о чем-то договаривались, то держали слово, даже если это было не всегда легко, как, например, со сроками вывода российских войск из Германии.

На формирование Ельцина-президента решающее влияние оказывало то, что он был поднят наверх демократической волной. Напомню, что он был одним из сопредседателей легендарной по своему влиянию на общественное мнение, а ныне почти забытой МДГ — Межрегиональной депутатской группы Съезда народных депутатов СССР, где он имел возможность встречаться с А. Сахаровым, Г. Поповым, А. Собчаком, Ю. Афанасьевым, Е. Боннэр — тогдашними «звездами» московской политической сцены. Именно здесь Ельцин постигал азы демократии, которая ему была чужда и по воспитанию, и по жизненному опыту, и даже по характеру.

Как неоднократно отмечали журналисты, в Ельцине уживались как бы три человека: аппаратчик советского покроя, популист, знающий достоинства и слабости своего народа и умеющий, когда нужно, козырнуть этими знаниями, и, наконец, реформатор. Все эти типы причудливо переплелись в нем и нередко вступали друг с другом в противоборство.

В период первых своих поездок по стране уже в качестве президента России он брал с собой сотни миллионов рублей, чтобы «сделать подарок трудящимся».