Роман с президентом

Батурин, по характеру человек скорее закрытый, сдержанный, иные сказали бы — скучноватый, относится к тому типу людей, которые в принципе не очень нравятся Борису Николаевичу. Его подчеркнутая интеллигентность, манера говорить — тихо, медленно, как бы взвешивая слова, — могли бы скорее раздражать президента, который, будучи русским до корней волос, любил в людях и проявления чисто русского характера: широту, открытость, может быть, даже некоторую бесшабашность. И наверное, не случайно, что Ю. Батурин не входил в тот крайне узкий круг людей, с которыми президент любил общаться на досуге. Он, кстати, никогда и не стремился к этому. В отличие от многих, считающих, что привилегия «посидеть» с президентом в сауне или выпить с ним рюмку-другую дает некую индульгенцию — отпущение грехов, Ю. Батурин не имел этой иллюзии. И правильно, что не имел. Достаточно вспомнить печальную судьбу Виктора Баранникова, бывшего министра безопасности, чтобы понять, что президент, человек действительно компанейский, любящий чисто русское застолье и веселье — с тостами, разговорами, анекдотами, сам умеющий прекрасно «вести стол», в нужную минуту всегда умел поставить дело выше «рюмочных отношений». С В. Баранниковым был весь набор кажущейся закадычной дружбы: и застолья, и охота, и игра в домино в самолете, и совместные поездки на дачу. Но когда министр безопасности преступил некую черту, за которую, по представлению президента, нельзя заходить, все это его не спасло.

Я, кстати, не разделяю известного мнения о том, что первоначальная причина отдаления В. Баранникова состояла в некорректном поведении его жены, которая в одной из поездок за границу позволила осыпать себя ценными подарками. Президент никогда не был мелочным человеком Он учился в русской политической «школе» с ее известными привычками, за которые Петр I в свое время неоднократно потчевал своего любимца Алексашку Меншикова палкой по спине. Борис Николаевич всегда оставлял некоторый «люфт», некую «усушку» на допустимые человеческие слабости. Разумеется, он всегда знал о «маленьких шалостях» в своем окружении, но никогда не опускался до пустячных разборок. Он был неплохим психологом-самоучкой и прекрасно понимал: сама человеческая природа такова, что невозможно на всех нацепить «пояс девственницы». Разрыв, безусловно, произошел на ином уровне. Скорее всего, Борису Николаевичу на стол положили агентурные данные о контактах Баранникова с непримиримой оппозицией. Последующее его появление в осажденном Белом доме в компании с Хасбулатовым и Руцким подтверждает эту догадку. Похоже, что скандальная история с подарками жены Баранникова была использована, чтобы заблаговременно убрать ставшего опасным человека из ключевого в той ситуации министерства.

С Виктором Баранниковым я познакомился во время поездок президента по стране. За границу вместе с Ельциным он летал крайне редко Во времена, когда он контролировал ведомство безопасности, ситуация в стране была столь напряженной, что президент предпочитал оставлять этого человека, в лояльности которого он в то время не сомневался, в Москве. В самых дружеских отношениях был Баранников и с Александром Коржаковым.

Баранников был типичным «продуктом» советской политической школы. Как и многие общественные деятели, он начинал в комсомоле в сибирском регионе, потом работал в милиции и первые более или менее заметные карьерные шаги сделал в Азербайджане, где дорос до заместителя министра безопасности. Советская карьерная «школа», начинавшаяся с комсомола, требовала от человека особых свойств: он должен был быть общительным, «народным», уметь, что называется, «выпить и закусить», побалагурить, позабавить вышестоящее начальство анекдотом, иногда достаточно похабным. Всем этим нехитрым искусством Баранников овладел вполне. Несмотря на некоторые проблемы с сердцем, он был крепок на выпивку, и в президентском самолете я никогда не видел его сильно захмелевшим. Он был доброжелателен, легко подхватывал шутку и сам любил по-солдатски несколько грубовато пошутить.

До сих пор помню одну из его шуток. Дело было вскоре после моего прихода в Кремль, когда меня, как всякого новенького, еще забавляли внешние признаки «причастности». В одной из поездок по стране я обратил внимание на то, что Виктор Илюшин, первый помощник президента, держит при себе пистолет. Я поинтересовался, откуда, зачем, и мне пояснили, что оружие имеется у многих помощников и что оно было выдано во время августовского путча 1991 года. Никакой реальной потребности в нем не было, тем более во время поездок, когда президентская рать передвигается в плотном кольце охраны. Но все мы немного дети, мне тоже захотелось обзавестись такой «игрушкой». Я обратился к Баранникову. Скорее в шутку.

— Зачем тебе пистолет, дорогой? — спросил он. — Скажи, кто мешает… — И весело рассмеялся. Рассмеялся и я. Такие были шутки.