Роман с призраком

Мерри должна была каким-то образом переключить его. Она встала на колено Адаму, чтобы достать из шкафа пыльный том «Сокровищ британской и американской поэзии», когда-то приобретенный Тимом. Но строчка, которую цитировал Бен, на глаза не попалась. Мерри подошла к компьютеру и набрала в поисковике: «Хотя бы разверзся ад». На мониторе мгновенно возникло стихотворение в несколько страниц длиной.

— Смотри, Муравей, это старое стихотворение. Ему посвящены вебсайты. Тысячи ссылок. Люди от него без ума, — воскликнула Мерри.

— Потрясающе, — откликнулся Адам.

— Слушай! — приказала Мерри.

Она начала читать Адаму посвященную стихотворению статью: «Оно оказалось старым, таким старым, как… невообразимо старым. Его написали еще в начале века. Причем не этого, а прошлого. В нем говорилось о девушке, которая смотрела в окно, ожидая своего возлюбленного, разбойника. Ее звали Бесс, она была черноглазой дочкой хозяина… э-э… гостиницы, вплетавшей в черные косы алый бант. Их свидание было кратким, и после одного-единственного поцелуя разбойник отправился кого-то грабить. Бесс захватили британские солдаты, вломившиеся в… гостиницу ее отца. Они хотели убить ее дружка, который, будучи разбойником, во всех остальных отношениях, видимо, был порядочным человеком. Наподобие Робин Гуда. Во всяком случае, так считала Бесс. Солдаты напились и привязали Бесс к кровати, сунув ей под живот мушкет, так, чтобы она не могла и шелохнуться. Стемнело. Приближалась ночь. И только она знала, что скоро прискачет ее возлюбленный.

Она услышала стук копыт.

Солдаты услышали стук копыт.

Шевельнув пальцем, Бесс нажала на спусковой крючок». — Взволнованная, Мерри начала вслух читать стихотворение Адаму.

Коня развернул он и шпорил, не зная о том, кто стоял,
Согнувшись, и голову Бесси в кровавых ладонях держал!
И только под утро узнал он — осунувшись, онемев,
Как Бесси, хозяина дочка,
Его черноглазая дочка,
Любовью жила в лунном свете, но смерть обрела во тьме.

— Давай лучше посмотрим телевизор, — разнылся Адам. — Или почистим от снега дорожку.

— Снега не было, — напомнила ему Мерри.

— Я знаю, но я сыт по горло этим стихотворением.

— Адам! Послушай, вот тут интересно.

Она прочитала брату о том, как разбойник узнал о смерти Бесс и повернул обратно. Британские солдаты его застрелили, и он «упал, словно пес, на дороге» и лежал в луже своей крови.

Мередит расплакалась. Она видела, как удивленно смотрит на нее Адам, но не могла остановиться. Ему это старое стихотворение, наверное, показалось скучным или страшным. Это было самое прекрасное из всех стихотворений, которые Мерри читала в своей жизни. Когда она дошла до конца, ей показалось, что печаль разорвет ей сердце.

— Уже конец, — сказала она Адаму. — Осталось всего несколько строчек.

— Я надеюсь, — буркнул он.

Они тихой ночью шепчут, и ветер шумит среди крон,
Луна в облаках мелькает, как призрачный галеон,
Дорога змеей серебрится на лоне пурпурных болот,
Разбойник прискачет снова,
Вот скачет он, скачет снова,
И вот подъезжает снова к таверне, он здесь, у ворот.
И цокают звонко подковы, — он снова въезжает во двор.
Кнутом он стучит по ставням — закрыто все на запор.
Он тихо свистит в окошко. Громче ее позови!
Его ждет хозяина дочка,
Бесс, черноглазая дочка,
Что в черные косы вплетает алеющий бант любви.

— Что все это значит? — спросил Адам.

— Адам! Здесь говорится о том, что любовь сильнее смерти. Они призраки. Ты что, не понял? Она застрелилась, чтобы предупредить его, но он все равно погиб.

— Потрясающе! Никогда не слышал ничего более жизнеутверждающего! — фыркнул Адам.

Привстав на цыпочки, чтобы поднять пульт над головой Мередит, он включил спортивный канал.

— Но ведь они все равно вместе. Разве это не романтично?

— Еще как романтично! И все это описывается на четырех страницах?

— Я никогда не слышала этого стихотворения. Я его перепишу и сохраню.

— Оторвись, не отказывай себе! — напутствовал ее Адам.

Чей-то сын