Роман с разведкой. Интернет-расследование

— Сами понимаете, Владимир Кириллович, у здешних домов есть уши. А настало время откровенно поговорить.

Так вот: мы с вами понимаем, что немцы войну проиграли. Их окончательное крушение — вопрос нескольких месяцев. Но наша борьба с большевиками на этом не заканчивается. На сторону немцев перешли сотни тысяч, а может быть, и миллионы советских, хлебнувших прелестей Совдепии. Наша задача спасти их от сталинской расправы, сохранить людей, которые в будущем смогут стать знаменем антибольшевистского сопротивления. Спасти таких, как вы, Владимир Кириллович. Тех, кто и в будущем может быть знаменем антибольшевистского сопротивления. Особенно, если у них есть ресурсы. И не только политические. А они у вас есть, как вы думаете?

Он вдруг неожиданно развернулся, и Владимир Кириллович совсем близко увидел его глаза, расширившиеся и остекленевшие. Великий князь успел подумать, что такие глаза, наверное, бывают у людей только перед казнью. Что у жертв, что у палачей. Жеребков всплеснул руками, будто хотел схватить его за лацканы пиджака, но тут же передумал, опустил глаза, секунду будто рассматривал тротуар, и произнес:

— Что спрятано в Швейцарии, ваше высочество?

— Не знаю, Юрий Сергеевич. Действительно, не знаю, клянусь. Чтобы узнать, туда надо попасть.

Страсть и напор Жеребкова как всегда пугали его.

— Ну что ж, Владимир Кириллович, до свидания. Я убеждён, мы ещё с вами увидимся. И я вам понадоблюсь. Да и вы мне.

Жеребков коснулся пальцами края шляпы, сел в остановившуюся машину и исчез из жизни Владимира Кирилловича. И, как оказалось, действительно только на время.

Операция «Березино»

С началом деятельности в системе Народного комиссариата обороны Главного управления контрразведки «СМЕРШ» («Смерть шпионам!»), образованного в 1943 году, радиоигры с противником стали одной из главных задач данного ведомства. Но операцию «Монастырь» продолжало вести НКВД, управление Судоплатова. Между «СМЕРШем», возглавляемым Виктором Абакумовым, и НКВД началось острое межведомственное соперничество, жертвой которого стал и один из руководителей операции «Монастырь». Об этом я еще расскажу. Накануне летнего наступления Красной Армии в Белоруссии в 1944 году Сталин приказал наркому госбезопасности Всеволоду Меркулову и Павлу Судоплатову превратить операцию «Монастырь» в операцию «Березино». При разговоре присутствовал и Абакумов. Мы знаем об этом разговоре только со слов Судоплатова, и он пишет о том, что они с Меркуловым были уязвлены пренебрежительной оценкой хода операции «Монастырь» со стороны Сталина. Можно предположить, что Абакумов, оттесняя руководство НКВД от важнейших направлений контрразведывательной деятельности, «открыл глаза» Сталину на реальную результативность руководимых НКВД операций. Вполне возможно, что вопреки мнению сторонников теории магического треугольника «Уран — Марс — Монастырь» Сталин предоставил организаторам «Монастыря» достаточно много оперативной свободы, и им после победы под Сталинградом удалось преподнести дело так, что их «радиоигра» оказала существенное влияние на ход событий, а теперь, благодаря Абакумову, Сталин понял, что его ввели в заблуждение.

По словам Судоплатова, идея новой операции принадлежала лично товарищу Сталину. Так это, или нет, мы, скорее всего, никогда не узнаем. Но её план отражал явное разочарование в возможностях НКВД управлять через Демьянова («Гейне») действиями немцев посредством дезинформации стратегического уровня. Новая операция носила очевидно локальный характер.